2:0 в пользу адвокатов

Размягчение мозга

75-летний промышленник и главный поставщик оружия Третьему Рейху Густав Крупп попал в список обвиняемых одним из первых. К началу процесса он находился под арестом - но не в нюрнбергской тюрьме, а в “гражданском” здании, окруженный заботой врачей и семьи. Крупп был парализован, нетранспортабелен и, возможно, безумен.

5 ноября трибунал назначил медицинскую комиссию для обследования его состояния. В комиссию вошли шесть врачей. Половина - от СССР, в том числе один из основателей советской судебной психиатрии Евгений Краснушкин. Комиссия составила заключение, в котором, среди прочего, говорилось: “По единогласному мнению Густав Крупп фон Болен страдает от старческого размягчения мозга; его психическое состояние не позволяет ему осознавать судебное разбирательство и участвовать в допросах; его физическое состояние не позволяет перемещать его без угрозы жизни”, и что его состояние не только не улучшится, но даже будет ухудшаться.

Адвокат Круппа обратился с ходатайством об исключении его подзащитного из списка обвиняемых. Обвинение в лице американца Роберта Джексона и присоединившихся к его мнению представителей СССР и Франции выдвинуло встречное ходатайство - о привлечении к ответственности Круппа-младшего, Альфрида, без изменения положений обвинительного заключения. Инициаторы замены также надеялись, что старшего Круппа получится осудить хотя бы заочно.

С 14 по 17 ноября в зале № 600 прошло трехдневное предварительное заседание, целью которого было решить, что делать с Круппами.

Адвокат Теодор Клефиш был не намного моложе своего подзащитного Густава Круппа. Начинал карьеру еще при кайзере Вильгельме II, а в 1933 году, сразу после восшествия во власть Гитлера, угодил в гестапо. Что, впрочем, не помешало ему впоследствии публиковать статьи о проблемах правовой защиты обвиняемых в свете юридических новаций нацистских властей- статьи, по оценкам комментаторов, если не крамольные, то, по крайней мере, не комплиментарные.

Поскольку Крупп попал в автомобильную аварию 4 декабря 1944 года, он говорит бессвязно, а в течение последних двух месяцев даже не узнает своих родственников и друзей, - поведал суду Теодор Клефиш- -  <... > Крупп не имеет сведений о том, что 19 октября ему предъявлено обвинительное заключение. Будет ли гарантирован справедливый приговор, если подсудимый, чье дело рассматривается заочно не по его вине, не в состоянии защищать себя, информировать своего защитника и даже не знает, в чем его обвиняют и по какой причине? Ответ на данный вопрос отрицательный. Даже положения Устава о правах подсудимых на предварительном разбирательстве и на самом процессе обязывают нас сказать “нет”.

Руководитель обвинения от США Роберт Джексон категорически воспротивился ходатайству оппонента. Он был уполномочен выступить от имени своей страны, а также от имени Франции и СССР.

- Я полностью учитываю сложности, которые были изложены трибуналу видным представителем германской юридической профессии, защищающим интересы Круппа, - начал Джексон. - Ничто, сказанное мной в качестве возражения по данному ходатайству, не нацелено на критику защитника Круппа, который старается защищать интересы своего клиента в силу своей обязанности. Но интересы его клиента совершенно ясны. Мы представляем три нации Земли, на одну из которых трижды нападали с помощью вооружений Круппа (Франция - Автор), другая в войне на Востоке пострадала так, как никакой народ при военном столкновении (СССР - Автор), и ту, которая дважды пересекала Атлантику, чтобы, насколько это возможно, положить конец противоборству, вызванному германским милитаризмом (США - Автор).

Пафосная речь противника не смутила опытного Клефиша, он постарался вернуть дискуссию в правовое русло:

- В последнее время звучат слова о том, что мир требует суда над подсудимым Круппом при любых обстоятельствах и даже заочно. Потому что Крупп является владельцем крупнейших оборонных предприятий Германии и одним из главных военных преступников. Данное требование основано на    предположени и<... > , пока что это тезис обвинения, который должен быть подтвержден судом. Я полагаю, что важным обстоятельством является не мнение мира или, используя  выражение из нацистской лексики “здоровые инстинкты народа”, или даже политические соображения, играющие роль в решении данного вопроса .<.. >Зов правосудия может быть эхом мнения мира. Однако требования мира и требования правосудия могут противоречить друг другу.

Комментируя реакцию председательствующего судьи англичанина Джеффри Лоуренса, некоторые американские исследователи используют слово “шок”.

- У меня к вам последний вопрос, - обратился Лоуренс к Джексону (кстати, к своему коллеге: американский обвинитель в то время уже был судьей Верховного суда США). - В интересах ли правосудия признавать виновным человека, неспособного в силу своего заболевания надлежащим образом вести свою защиту?

Трудно понять, что ответил Джексон - “да” или “нет”:

- Безо всякого колебания я скажу, что не в интересах правосудия признавать виновным человека, который не может надлежащим образом защищаться. Но я не думаю, что <...> это не  позволяет провести надлежащим образом заочное разбирательство. Это спорный вопрос <...> Деяния, в которых мы его обвиняем, либо задокументированы, либо общеизвестны.  <...>  Мне кажется единственно важным то, что он не способен самостоятельно давать показания в свою защиту. Но я не совсем уверен, что он хотел бы этого, даже если бы присутствовал.

Клефиш не упустил возможности указать оппоненту на “неточность”:

- Отмечалось, что старшего Круппа можно судить заочно, так как все доказательства его вины уже были представлены и не являются секретом. Это противоречит фактам. До сих пор мы видели только часть доказательств - то, что содержится в сшиве документов. Но из фирмы Круппа и частного жилья семьи Круппа были конфискованы грузовики письменных материалов и ничего из этого мы не видели. Сложно осуществлять защиту, когда весь материал конфискован (Обвинением со стороны США - Автор). Только подсудимый Крупп-старший сможет хоть в какой-то степени описать документы, необходимые для защиты. Чтобы можно было их предъявить в обычной форме ходатайства Высокому суду о приобщении их в качестве доказательств.

Трое против одного

Вряд ли мы ошибемся, предположив, что обвинение изначально скептически оценивало перспективы заочного осуждения недееспособного. После того, как стало известно заключение комиссии, в кругу обвинителей родилась идея заменить старшего Круппа на младшего, чтобы осудить хоть кого-нибудь из семьи “пушечных королей”. Здесь и произошел раскол в прокурорских рядах. Ходатайство о привлечении Альфрида Круппа не подписали англичане.

- В промежутке между двумя мировыми войнами подсудимый Крупп фон Болен унд Гальбах являлся ответственным управляющим, и в это время его старший сын Альфрид был введен в дела с ожиданием того, что он продолжит традицию)<...>, - обосновывал суду ходатайство Роберт Джексон. - Услуги были настолько выдающимися, что эти предприятия были исключены из политики национализации, и нацистскими распоряжениями они остались семейным предприятием в руках старшего сына Альфрида (...) Было бы невероятным, чтобы предприятие, которое я обрисовал, следовало исключить из рассмотрения. Три обвиняющих нации просят разрешения у настоящего трибунала незамедлительно принять уточнение к обвинительному заключению, которым добавляется имя Альфрида Круппа фон Болена унд Гальбаха к каждому пункту обвинительного заключения после имени Густава Круппа фон Болена, и о том, чтобы трибунал незамедлительно принял обвинительное заключение в отношении сына Альфрида, который находится в руках британских войск на Рейне. Французская делегация вручила заявление секретарю трибунала, в котором присоединилась к позиции Соединенных Штатов. Мне только что позвонил от имени советского обвинения генерал Руденко, который сейчас находится в Москве, уведомив нас о том, что советская делегация также присоединилась, и этим утром я уполномочен выступать от ее имени. Обе делегации, конечно, хотят свести к минимуму любую задержку.

Сложилась ситуация “трое против одного”. Сэр Хартли Шоукросс, адвокат по профессии и главный обвинитель от Великобритании в Нюрнберге, высказался, не церемонясь:

- Это справедливый суд, а не игра в которой можно сделать замену, если кто-то из членов команды заболел. Это <...> не означает, что Альфрид Крупп не должен предстать перед правосудием. Существует положение Устава о проведении дальнейших процессов и, возможно, результатом настоящего разбирательства станут последующие, в том числе в отношении Альфрида Круппа и других людей.

И тут выяснилось, что французы думают так же, как англичане. Но ходатайство о “замене” Густава на Альфрида они все-таки подписали. Представитель французского обвинения, бывший разведчик Сопротивления Шарль Дюбост попытался объяснить гибкость позиции своей стороны:

- Было бы легко оправдать позицию, занятую сейчас французской делегацией, просто  напомнив о том, что по множеству поводов французская делегация выступала за немедленную подготовку второго процесса <...> Таким образом мы смогли бы осуществить уголовное преследование германских промышленников без всякого промедления. Но наша точка зрения никогда не была принята. Поэтому мы присоединились к позиции Соединенных Штатов как наиболее подходящей и наиболее приемлемой для удовлетворения французских интересов. Мы стремимся к тому, чтобы судили сына Круппа. В  отношении него есть серьезные обвинения. Никто не примет того, что на данном процессе не будет представителя крупнейшего германского промышленного предприятия, одного из главных виновников войны. Мы заинтересованы во втором процессе против промышленников. Но поскольку его нет, мы считаем присутствие Альфрида Круппа абсолютно необходимым.

Заметим в скобках, что в конце октября господин Дюбост предлагал заменить старшего Круппа на его супругу Берту. В отличие от Густава - зятя “династии” - она была урожденной Крупп. Обвинители трех других стран коалиции сочли эту инициативу неуместной. Берта хоть и Крупп, хоть и владелица бизнеса, но по роду занятий - домохозяйка.

Советский представитель обвинения прокурор Юрий Покровский, на вопрос председательствующего судьи “желаете ли обратиться к трибуналу” сказал одно слово - “Нет”.

Должно быть, Теодор Клефиш, наблюдая разброд в рядах обвинителей, которые по возрасту годились ему в сыновья, внутренне торжествовал. Ему нашлось что сказать и по делу Альфрида, хотя формально он не имел на это полномочий. Но суд позволил.

- На меня официально не возложена защита данного подсудимого. Однако, я полагаю, что мне поручат защиту, и вот почему, с разрешения суда, я желаю сказать несколько слов об этом ходатайстве как представитель, действующий без доверенности. Я не знаю, возможно ли включить господина Альфрида Круппа в список главных военных преступников. Однако, если бы мне позволили открыть об этом дискуссию, я бы обратил внимание на следующее. В виду изменившейся ситуации мне кажется немного странным, если не сказать больше, включать Альфрида Круппа в список главных военных преступников не потому, что он изначально рассматривался в таком качестве, а потому, что нельзя судить его отца. Я вижу в этом некую игру представителя Соединенных Штатов, которая, по моему мнению, не может быть санкционирована судом. Если <...> обвинительное заключение будет дополнено именем Альфрида Круппа, а мне будет поручена его защита, моя совесть обяжет меня просить 30-дневного периода между вручением обвинительного заключения и самим процессом, что предусмотрено правилом 2(а), которое следует соблюдать в любых обстоятельствах. В заключение я хочу подчеркнуть, что, насколько я информирован, обстоятельства и факты о персоне Альфрида Круппа в основном отличаются от обстоятельств и фактов в отношении подсудимого Круппа-старшего. В предоставленных нам документах, которые составляют один том, я вряд ли найду хотя бы одну страницу о какой-либо виновности или соучастии Альфрида Круппа, ставшего собственником фирмы Круппа, как мне кажется, только в ноябре 1943-го. И о том, что ранее, с 1937-го по 1943 год он являлся просто директором одного подразделения концерна, и в данном качестве не имел ни малейшего влияния на управление фирмой и никакого отношения к заказам на производство и поставку военных материалов.

***

15 ноября трибунал вынес решение о Густаве Круппе. “Устав трибунала предусматривает справедливый процесс, на котором главные обвинители предъявляют доказательства в поддержку обвинительного заключения, а подсудимые осуществляют ту защиту, которую пожелают, - указано в документе. - Когда в отличие от угрозы побега или неподчинения суду сама природа делает такой процесс невозможным, заочное рассмотрение не будет соответствовать правосудию. По вышеуказанным причинам трибунал решил. Первое. Ходатайство о приостановлении судебного разбирательства в отношении Густава Круппа фон Болен удовлетворяется. Второе. Обвинительное заключение в отношении Густава Круппа фон Болен остается в материалах трибунала для последующего рассмотрения, если физическое и психическое состояние подсудимого это позволит.”

Решение в отношении Альфрида Круппа (от 17 ноября) было не таким многословным. Полная цитата: “Ходатайство об уточнении обвинительного заключения путем добавления имени Альфрида Круппа внимательно рассмотрено трибуналом и отклоняется.”

Оптимизм немецкого адвоката насчет перспектив Альфрида оказался преждевременным. В 1948 году Американский трибунал, который проводился в рамках так называемых малых нюрнбергских процессов, осудил Альфрида Круппа как военного преступника. Молодой Крупп вышел на свободу в 1951 году, в тот же год пожилой адвокат его отца скончался.

Советский обвинитель Юрий Покровский не ограничился одним лишь словом “нет”. Он предложил суду воспользоваться тем, что члены медицинской комиссии все еще оставались в Нюрнберге, и поручить им обследовать Юлиуса Штрайхера. Соловей антисемитизма, порнограф, рядом с которым на нюрнбергской скамье подсудимых брезговали сидеть даже его подельники, в тюрьме начал вести себя странно. Советские следователи и прокуроры заподозрили попытку симуляции психического расстройства. Суд удовлетворил это ходатайство, Штрайхера обследовали, он оказался совершенно здоров.