Следствие ведет ЧГК

От Кремля до самых до окраин

Несмотря на то, что рассекречено множество материалов ЧГК, полноценная история комиссии до сих пор не написана. Мы знаем лишь официальную сторону дела, можем увидеть сухие цифры ущерба, картины зверств и кошмары оккупации. О том, в каких условиях велось следствие, каковы впечатления и воспоминания членов ЧГК, известно мало.

Главные факты таковы.

Комиссия была создана 2 ноября 1942 года указом Президиума Верховного Совета СССР. Это тяжелый период войны: Ленинград в блокаде, враг на Волге, контрнаступление под Сталинградом только готовится, огромная часть страны оккупирована, освобождены всего два десятка небольших городов. Но советская власть и граждане страны не сомневались — суд над захватчиками рано или поздно состоится.

Из Указа о создании ЧГК от 2 ноября 1942 года:

За все чудовищные преступления, совершаемые немецко-фашистскими захватчиками и их соучастниками, и за весь материальный ущерб, причиненный ими … преступное гитлеровское правительство, командование германской армии и их сообщники несут всю полноту уголовной и материальной ответственности

Возглавил комиссию профсоюзный лидер Николай Шверник, с марта 1946 года — номинальный руководитель советского государства. Помимо него, в ЧГК вошел другой близкий соратник вождя — секретарь Политбюро ЦК КПСС Андрей Жданов. Остальные члены комиссии были общественными деятелями. Шесть из них представляли Академию наук:

нейрохирург Николай Бурденко (создатель знаменитого НИИ),

гидроэнергетик Борис Веденеев (руководитель строительства Днепровской ГЭС),

агроном Трофим Лысенко (отец печально известной “мичуринской агробиологии”),

историк Евгений Тарле (автор классических книг о Наполеоне),

писатель Алексей Николаевич Толстой

юрист Илья Трайнин (директор Института права АН СССР).

Участниками следственного органа стали также летчица, первая женщина-герой Советского Союза Валентина Гризодубова и видный православный иерарх митрополит Киевский и Галицкий Николай (Ярушевич). Отметим, что встреча Сталина с архиереями Русской Православной Церкви, изменившая ее отношения с советской властью, произойдет только через год.

Перед Чрезвычайной государственной комиссией стояла задача по сбору документальных данных о злодеяниях нацистских преступников и материальном ущербе, причиненном советским гражданам и государству. ЧГК могла поручать надлежащим органам производить расследования, опрашивать потерпевших, собирать свидетельские показания и иные документальные данные, относящиеся к преступлениям оккупантов. В свою очередь, местные органы власти обязаны были оказывать комиссии всемерное содействие.

3 апреля 1943 года был утвержден штат комиссии в количестве 116 человек (секретарей, юристов, партийных работников) и смета на ее работу в сумме 2 млн 669 тысяч рублей. На первое заседание ЧГК собралась 15 марта 1943 года. С 16 марта 1943 года в республиках и областях начали организовываться местные комиссии по расследованию преступлений немецко-фашистских захватчиков. К началу 1944 года действовало 19 таких комиссий. Помимо региональных, существовали районные и местные комиссии ЧГК. В целом в работе комиссий всех уровней участвовало более 7 млн человек — рабочих, колхозников, инженеров, техников, деятелей науки и культуры, священнослужителей.

 

Писатель и митрополит

Следствие начиналось сразу после освобождения оккупированной территории: первыми такими регионами стали Московская область, Центральная и Южная Россия, затем Северный Кавказ. Там, где работа местных органов власти еще не была восстановлена, расследования проводил командный состав Красной армии при участии военных врачей (например, в Карело-Финской ССР), а иногда — бойцы партизанских отрядов (например, в Крыму). Акты должны были составляться в соответствии с подробными инструкциями ЧГК.

Основой для работы комиссии стали заявления советских граждан, опросы потерпевших, свидетелей, врачебные экспертизы и осмотр мест преступлений. Необходимо было установить виновников преступлений — фамилии организаторов, подстрекателей, исполнителей и пособников, названия воинских частей, учреждений и организаций. Для описания злодеяний требовалась максимальная точность: обязательно указывались фамилия, имя, отчество и место жительства граждан, удостоверяющих факт преступления. К актам следовало прилагать документы, относящиеся к делу — протоколы опросов, заявления граждан, заключения медицинских экспертов, фотоснимки, письма советских людей, угнанных в Германию, немецкие документы и далее. Все акты должны были составляться на местах совершения преступлений в месячный срок после их освобождения.

Чтобы помочь наладить и контролировать работу местных комиссий, в освобожденные районы также выезжали члены головной комиссии и сотрудники секретариата.

Писатель Алексей Толстой посетил освобожденный Ставропольский край, где вблизи города Минеральные Воды в июле 1943 года руководил раскопкой противотанкового рва, в котором нашли тела 6 300 замученных советских граждан

Члены ЧГК занимались и пропагандистской работой, а иногда даже проповедью. Митрополит Николай (Ярушевич) в мае 1943 года выступил перед участниками 3-го Всеславянского митинга в Москве – накануне он побывал в только что освобожденных Гжатске, Вязьме, Сычевке и Ржеве. Владыка рассказал собравшимся о разоренных церквах, издевательствах и расстрелах священников, после чего благословил на борьбу против захватчиков.

Позднее сотрудник комиссии Сергей Кузьмин, участвовавший в расследовании по концлагерю Освенцим, вошел в состав советской делегации на Нюрнбергском процессе.

 

Перестали говорить и начали судить

Благодаря материалам ЧГК уже в 1943 году прошли судебные процессы над военными преступниками в Краснодаре и Харькове, а в 1945–1946 годах — в Киеве, Минске, Риге, Ленинграде, Смоленске, Брянске, Великих Луках и других городах. Особую роль сыграл второй, Харьковский процесс, который показал, что декларации союзников о наказании нацистских военных преступников — не пустые слова. Именно в Харькове впервые судили немцев, а не только коллаборационистов, и было заявлено, что ссылка на приказ начальника не освобождает от ответственности за военные преступления.

Илья Эренбург был очевидцем харьковского процесса. Он описал его в очерке, вошедшем в сборник "Война" 1944 года:

“Мы запомним 15 декабря — в этот день мы перестали говорить о предстоящем суде над преступниками, мы начали их судить… Суд происходит в израненном, оскорбленном Харькове. Здесь и камни кричат о преступлениях... Свыше 30 тысяч харьковчан погибли, замученные немцами... Сегодня первый день Харьковского процесса. Перед нами не солдаты, а палачи. Эсэсовец, капитан контрразведки, полицейский чиновник. Их судят гласно, по законам Советской Республики. Они могут защищаться. Каждое слово переводится с немецкого на русский или с русского на немецкий... Злодеяния подсудимых — не патология трех садистов, не разгул трех выродков. Это выполнение германского плана истребления и порабощения народов”.

"Процесс не оставляет сомнения в намерении советских властей привлечь к ответственности германское правительство и верховное командование за преступления и зверства, совершенные их именем и по их приказу", — подчеркивал в донесении Государственному департаменту США американский посол в СССР Аверелл Гарриман. По его словам, американские корреспонденты, присутствовавшие на харьковском процессе, были убеждены в виновности обвиняемых, обоснованности предъявленных обвинений и отмечали, что суд строго соблюдал юридические нормы.

По результатам Харьковского процесса был снят первый фильм, рассказывающий о преступлениях нацистов на оккупированных территориях. Потом несколько таких фильмов покажут в Нюрнберге. Демонстрировались они и на кинопоказах в Советском Союзе.

 

40 тысяч преступников

Аналогичным органом в странах-союзницах стала Комиссия Организации Объединенных Наций по расследованию военных преступлений (затем переименована в Комиссию ООН по военным преступлениям — United Nations War Crimes Commission, UNWCC). Она была создана на встрече в Министерстве иностранных дел Великобритании 20 октября 1943 года — еще до официального учреждения ООН. Первое заседание комиссии, в которую вошли представители 17 стран, состоялось 18 января 1944 года.

Комиссия расследовала и регистрировала доказательства военных преступлений, устанавливая, где это возможно, ответственных лиц, и сообщала правительствам о случаях, когда можно ожидать получения адекватных доказательств. Однако на места члены комиссии не выезжали — все соответствующие доказательства они получали от национальных следственных органов и лишь определяли, достаточно ли доказательств виновности того или иного лица, чтобы включить его в список военных преступников.

Наиболее важным результатом деятельности комиссии стало составление списков военных преступников стран оси. К октябрю 1945 года эти списки включали около семи тысяч лиц, в том числе около тысячи гитлеровцев. К 1948 году, то есть к моменту окончания работы комиссии, было составлено 80 списков, включающих 40 тысяч имен немецких, итальянских, албанских, болгарских, венгерских, румынских военных преступников, и 26 списков, подготовленных подкомиссией по Дальнему Востоку и Тихому океану. Некоторые материалы, собранные комиссией, фигурировали затем на Нюрнбергском процессе, однако в общем количестве доказательств, представленных на трибунале, они занимали не самое значительное место.

 

250 тысяч свидетелей

Материалы комиссии имеют огромное значение для понимании масштаба и характера преступлений нацистов на территории СССР. В то же время ряд историков указывает на недостатки расследования.

Так, часто члены районных и областных комиссий заполняли акты с ошибками, не выполняя установленных требований. Расследование нередко проходило неорганизованно и оказывалось неполным. Это было связано с вполне объяснимым в условиях войны кадровым голодом. В комиссию зачастую входили малограмотные люди, не всегда умевшие оценить причиненный ущерб, а тем более — соотнести его с довоенными показателями, отмечает российский историк Александр Гайдашев, анализирующий материалы Сталинградской областной комиссии.

Как замечает немецкий историк Дитер Поль, "невозможно однозначно оценить влияние на результаты исследования региональных коммунистических организаций и органов госбезопасности, которые тесно сотрудничали с государственной комиссией". По его словам, бросаются в глаза "местами относительно общие оценки потерь, да и вообще жестко предопределенный ход расследования".

Количество жертв среди мирного населения иногда оказывалось слишком обобщенным из-за нехватки информации, иногда преувеличивалось, а иногда, наоборот, преуменьшалось, чтобы соответствовать словам Сталина о семи миллионах погибших советских граждан. На это обращает внимание израильский историк Кирилл Феферман на примере Украинской ССР.

Однако даже скептики подчеркивают, что обилие фактических доказательств и подтвержденных свидетельств о преступлениях нацистов говорит само за себя. "Материалы комиссии довольно точны, когда речь идет об отдельных событиях и группах жертв, — утверждает датский исследователь Нильс Бо Поульсен, который в целом критически оценивает работу ЧГК. Он пишет:

"Сильной стороной материала, собранного Чрезвычайной государственной комиссией, является наличие большого количества свидетельств очевидцев событий".

По словам историка, достоверность многих, а возможно, большинства материалов, собранных комиссией, не подлежит сомнению.

“Конечно, недостатки в работе ЧГК были, и принимать на веру конкретные цифры, которые названы в материалах комиссии, нельзя — их нужно верифицировать, — отмечает главный специалист Российского государственного архива социально-политической истории Сергей Соловьев, который сегодня работает в команде федерального архивного проекта “Преступления нацистов и их пособников против мирного населения СССР в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.”. — Но в тех условиях (страна разорена, квалифицированных людей не хватает) была проделана гигантская работа, которая позволила собрать совершенно уникальный доказательный материал. И тот факт, что иностранная юстиция, которая не без скепсиса относилась к советской юстиции, на Нюрнбергском процессе эти доказательства в подавляющем большинстве приняла, говорит о многом”.

Источники:

Спецсообщение 4-го Управления НКГБ СССР наркому государственной безопасности СССР В.Н. Меркулову о торговле детьми, вывезенными немецкими оккупантами из г. Смоленска. 15 сентября 1943 г.

Использована информация из книги Натальи Лебедевой “Подготовка Нюрнбергского процесса”

Выражаем благодарность кандидату философских наук, главному специалисту Российского государственного архива социально-политической истории Сергею Соловьеву за помощь в работе над материалом

Комментарии экспертов

Опыт советской Комиссии был востребован за границей

Александр Епифанов, доктор юридических наук, профессор Волгоградского института управления (Филиал РАНХиГС):

По окончании войны французское посольство обратилось в Наркоминдел СССР с просьбой предоставить французским органам по восстановлению и строительству городов материалы о правилах учета пострадавших от войны строений и определения степени их разрушений в процентах. В ответ во Францию были направлены соответствующие ценники и инструкции Чрезвычайной государственной комиссии. 18 июля 1945 года к послу СССР обратилось МИД Югославии с просьбой выслать югославской комиссии по определению военных убытков Положение о ЧГК и руководящие материалы о ее работе. 

Для расследования обстоятельств уничтожения нацистами в районе города Остров-Мазовецкий (Польша) 67 тысяч советских военнопленных в июне 1947 года была образована советско-польская комиссия. С советской стороны в нее вошли начальник отдела ЧГК Дмитрий Кудрявцев, представитель ЧГК Никитин (известны только инициалы — Р. М. — Авт.), главный судебно-медицинский эксперт Министерства Вооруженных Сил СССР профессор Михаил Авдеев. С польской — председатель польской правительственной комиссии по расследованию немецких злодеяний вице-министр юстиции ПНР Леон Хайн и члены этой комиссии.

Государства антигитлеровской коалиции были связаны соглашениями о выдаче военных преступников. Поэтому важным направлением международной работы ЧГК было выявление и привлечение к ответственности нацистских преступников, находившихся за рубежом. 8 февраля 1946 года наркому иностранных дел Вячеславу Молотову было направлено сообщение, что ЧГК произвела расследование в концлагере Заксенхаузен и ставит вопрос о производстве суда. Указывалось, что бывший комендант Заксенхаузена Ганс Лоритц пойман английскими властями, в связи с чем необходимо потребовать его выдачи. ЧГК предлагала поручить ей совместно с Прокуратурой СССР организацию “гласного суда” над преступниками Заксенхаузена. В итоге суд по делу Заксенхаузена прошел в Берлине с 23 октября до 1 ноября 1947 года. 

Из 30 свидетелей, намеченных комиссией Политбюро для участия в Нюрнбергском процессе, от ЧГК по заключению начальников УНКВД-УНКГБ и областных прокуроров, после личного с ними ознакомления было отобрано 14. Отсев производился тщательно. Все свидетели проходили специальную подготовку перед процессом, изучая главным образом материалы Чрезвычайной государственной комиссии.

Материалы ЧГК обязательно использовались на открытых судах в СССР

Дмитрий Асташкин, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Санкт-Петербургского института истории РАН:

По указанию наркома внутренних дел СССР Сергея Круглова, заместителя наркома госбезопасности СССР Богдана Кобулова и начальника СМЕРШ Виктора Абакумова оперативно-следственные группы (ОСГ) в обязательном порядке использовали акты ЧГК для розыска и следствия.

С актами ЧГК работали не только органы следствия, но и государственные обвинители. Сотрудники ЧГК помогали прокурорским работникам правильно ориентироваться в материалах ЧГК и составляли обвинительные материалы (как “специалисты по гитлеровским злодеяниям”). 

Особенно большой вклад внесла ЧГК в открытые процессы 1947 года. Заместитель начальника ГУПВИ МВД СССР Амаяк Кобулов и ответственный секретарь ЧГК Павел Богоявленский договорились о срочном подборе материалов, учитывая опыт судов 1945-1946 годов. 

На предварительном и судебном следствии было использовано более 1000 документов ЧГК. По материалам ЧГК следственные органы допросили свыше 2000 свидетелей, в том числе военнопленных вермахта.

К концу 1940-х годов в картотеку ЧГК  вошли 17146 военных преступников:

14677 немцев,

1816 румын,

274 венгров,

365 финнов,

14 итальянцев.

Самые поздние сведения ЧГК содержат данные на 30663 преступников, из которых только по показаниям репатриированных граждан было выявлено 13517 лиц.

Нередко подсудимых удавалось разоблачить исключительно благодаря документам ЧГК. Например, бывший начальник жандармерии Севастополя обер-лейтенант Эрнст Шреве отсутствовал в списке обвиняемых, утвержденном следствием для привлечения к суду (Севастополь, 12-23 ноября 1947 года). Первым доказательством вины Шреве стала справка ЧГК, и в итоге он попал на скамью подсудимых. По предложению начальника оперативно-следственной группы представитель ЧГК даже написал проект вступительной части обвинительного заключения Севастопольского процесса. 

Представители ЧГК не только готовили документы для процессов и участвовали в них. Они также решали пропагандистские задачи: оформляли фотовитрины и альбомы, выступали в газетах и по радио.