Когда на Нюрнбергском процессе начались перекрестные допросы подсудимых, обвинению стало ясно, что нацистские преступники будут использовать в своих целях темы, которые страны-победительницы не желали бы обсуждать. Правительствам Великобритании и Франции было крайне невыгодно возвращаться к теме мюнхенского сговора, СССР – к Пакту Молотова–Риббентропа, американцам могли припомнить невынужденные ядерные взрывы в Хиросиме и Нагасаки. И это далеко не полный список нежелательных вопросов.
8 марта 1946 года Роберт Джексона обратился к обвинителям Великобритании, Франции и СССР с письмом. Он напоминал о совещании главных обвинителей 9 ноября 1945 года, где обсуждалась возможность политических выпадов со стороны защиты, и напомнил, что “принято решение о том, что все мы будем противостоять этим выпадам как не имеющим отношения к делу”. Глава американского обвинения предложил коллегам составить меморандумы, в которых указать нежелательные вопросы.
17 марта главный обвинитель от СССР Роман Руденко ответил на письмо.
Руденко Джексону:
“Согласно высказанному в Вашем письме пожеланию, сообщаю примерный перечень вопросов, которые по указанным мотивам должны быть устранены от обсуждения: 1. Вопросы, связанные с общественно-политическим строем СССР. 2. Внешняя политика Советского Союза: а) советско-германский пакт о ненападении 1939 года и вопросы, имеющие к нему отношение (торговый договор, установление границ, переговоры и т. д.); б) посещение Риббентропом Москвы и переговоры в ноябре 1940 г. в Берлине; в) Балканский вопрос; г) советско-польские отношения. 3. Советские прибалтийские республики”.
Неоднозначные политические решения стран антигитлеровской коалиции в любом случае обсуждались в прессе и различных аудиториях. Но изъятие этих тем из Нюрнбергского процесса позволило избежать дебатов, не имеющих отношениях к целям трибунала, и не помешало защите подсудимых выполнить свою работу.
Источник:
Борис Хавкин “Расизм и антисемитизм в гитлеровской Германии”
