Выполнила перевод студент 4 курса Института международных отношений Казанского федерального университета Эмиль Ульданов. Студент об опыте перевода: "Полагаю, самым сложным при переводе стенограммы Нюрнбергского процесса было определиться с регистрами стороны защиты и стороны обвинения. Так как ранее я не сталкивался с переводом судебных процессов, было непросто определиться со стратегией и стилистикой перевода. Во время работы постоянно возникали вопросы: к каким переводческим приёмам прибегать? Какие переводческие трансформации использовать, а от каких отказаться? Строго придерживаться оригинала или в некоторых местах лучше от него на шаг отступить и воспользоваться смысловым развитием? Особые затруднения вызвала прецизионная немецкая лексика. На предложенном нам отрезке лексических единиц, требующих неоднократной верификации, оказалось достаточно много. В связи с этим необходимо было следить за связностью и единообразием текста".
Проверила перевод кандидат педагогических наук, доцент кафедры теории и практики перевода Высшей школы иностранных языков и перевода Института международных отношений Казанского федерального университета Ксения Просюкова.
Данный перевод создан в рамках студенческого волонтерского проекта и может содержать ряд неточностей в передаче юридических терминов, названиях организаций и документов. Включение в текст устоявшихся и принятых в историографии терминов, приведение его к академической версии — задача дальнейшей научной редактуры перевода, которая может быть предпринята при подготовке специализированного научного издания.
Фрагмент утреннего заседания МВТ, 30 июля 1946 года, вторник.
Из стенограмм Нюрнбергского процесса. Впервые публикуется на русском языке. Перевод с английского.
Утром 30 июля 1946 года защита провела перекрестный допрос свидетеля Карла Кауфмана.
Участники допроса:
Карл Кауфман — гауляйтер (руководитель партийной организации) и рейхсштатгальтер (имперский наместник) Гамбурга в 1929–1945.
Роберт Серватиус — адвокат руководящего состава НСДАП и Фрица Заукеля
Исторический контекст. "Кауфман рассказывает Серватиусу о структуре нацистской партии и роли НСДАП в преследовании евреев и гонениях на церковь", — комментирует юрист, исследователь международного права Сергей Мирошниченко, который много лет переводит стенограммы Нюрнбергского процесса.
ДР. СЕРВАТИУС: Какие инструкции Вы получили по еврейскому вопросу, которому посвящены с 4-го по 8-й пунктах программы партии? Относятся ли такие инструкции к устранению евреев, потому что они будут вмешиваться в захватническую войну?
КАУФМАН: Пункты этой программы по еврейскому вопросу были определенно установлены. Отношение к еврейскому вопросу сильно разнилось. Политическая элита, с которой я имел дело, была мной проинструктирована, по крайней мере, что этот вопрос может быть решен только конструктивным путем, то есть путем коренных изменений нынешней системы. Обучение и пропаганда по этому поводу никогда не имели ничего общего с захватническими войнами.
ДР. СЕРВАТИУС: Какие инструкции Вы получили по церковному вопросу, пункту 24 программы партии? Получили ли Вы инструкции уничтожить церковь как врага войны?
КАУФМАН: Я никогда не получал таких инструкций, основанных на таких аргументах, как и мои политические руководители. Несмотря на разную интерпретацию этого пункта членами партии, пункт программы, признающий «позитивное христианство», до конца оставался обязательным для партийных лидеров. Об этом свидетельствует тот факт, что большинство из них были и оставались прихожанами церкви.
ДР. СЕРВАТИУС: Какие инструкции Вы получили по пункту 25 программы партии о роспуске профессиональных союзов? Подлежали ли они упразднению как противники войны?
КАУФМАН: Нет. Мы, в том числе и мои партийные лидеры, видели в роспуске профсоюзов только демонстративный акт органичного развития, которое имело место. Большинство членов профсоюзов, даже до роспуска профсоюзов, были членами НСБО и, следовательно, членами Национал-социалистической трудовой организации.
ДР. СЕРВАТИУС: Я бы хотел прерваться здесь. Свидетель Хупфауэр будет допрошен по этому поводу более подробно. Но ведь аншлюс Австрии произошел с вводом немецких войск? Одобрила ли это политическая элита?
КАУФМАН: Я уже упоминал, что политические лидеры не были проинформированы, их мнения по поводу ввода немецких войск в Австрию никто не спрашивал, и они приветствовали аншлюс в большей степени потому что это было историческим фактом, а не потому что австрийский народ желал этого.
ДР. СЕРВАТИУС: Но ведь Эльзас-Лотарингия вошла тогда в состав Германского Рейха, поддержали ли это политические лидеры?
КАУФМАН: Вопрос о включении спорных территорий – это положение мирных договоров. Политические лидеры придерживались мнения, что Эльзас-Лотарингия на время войны должна находиться под особой германской гражданской администрацией, и после победоносного окончания войны вполне возможно, что включение этой территории в состав Германского Рейха могло быть и и было бы требованием Германии, точно так же, как это сделала Франция после Первой мировой войны:
ДР. СЕРВАТИУС: Но ведь оккупированные территории на Востоке не были объявлены лебенсраумом, то есть «Жизненным пространством», не так ли? Одобряли ли это политические лидеры?
КАУФМАН: Война против России была преподнесена политическим лидерам высшим руководством страны как превентивная война. Таким образом, эта информация для политических лидеров не содержала, по крайней мере, в начале этой войны, ничего о намерениях аннексии.
ДР. СЕРВАТИУС: Церкви подвергались гонениям, и было ли это санкционировано политическими лидерами?
КАУФМАН: Вполне возможно, что, несмотря на программу партии по признанию «позитивного христианства», отступление от этого конкретного пункта произошло в некоторых гау, и церковь подверглась некоторым гонениям в этих гау. Сам фюрер в заявлениях никогда не отклонялся от этого пункта программы.
ДР. СЕРВАТИУС: Значит, Вы не одобряли эти гонения?
КАУФМАН: Я не только не одобрял гонения, но и запретил их в своем гау.
ДР. СЕРВАТИУС: Однако профсоюзы были упразднены, и политические лидеры одобрили это, не так ли?
КАУФМАН: Политические лидеры, как и я, видели в Германском трудовом фронте потенциал развития большой объединенной рабочей организации. Если и были какие-то сомнения, то общественные достижения немецких рабочих заставили их исчезнуть.
ДР. СЕРВАТИУС: Реализованные таким образом политические цели изначально не были обозначены в качестве целей в книге «Майн кампф» и потому не были общеизвестны и одобрены лидерами, не так ли?
КАУФМАН: Книга «Майн кампф», безусловно, была известна некоторым политическим лидерам, как и программа партии. Мнение о них в нацистской партии было таким же, как и в любой другой партии. Некоторые пункты находят одобрение и являются поводом для вступления в партию. Остальные пункты, вроде бы, никого не интересуют, а от третьей группы пунктов программы можно вообще отказаться. В любой партии, также как и в НСДАП, всегда много размышлений и дискуссий по поводу конечных целей партии, и этот процесс никоим образом нельзя было считать оконченным.
ДР. СЕРВАТИУС: Можем ли мы говорить о разных течениях, существовавших в партии в то время?
КАУФМАН: Если вести речь о важных вопросах понимания пунктов программы – да.
ДР. СЕРВАТИУС: Что это были за течения?
КАУФМАН: Я хотел бы обозначить различия между тремя большими группами – социалистической группой, в которую, по моему мнению, входило большинство членов и последователей, и более националистической группой, а также отрицательной антисемитской группой.
ДР. СЕРВАТИУС: Что Вы имеете в виду под отрицательной антисемитской группой? Это направление Штрайхера?
КАУФМАН: Если Вас интересует моё мнение, то да.
ДР. СЕРВАТИУС: К какому партийному течению Вы принадлежали в партии?
КАУФМАН: Я был и остаюсь социалистом.
ДР. СЕРВАТИУС: К какой группе принадлежала основная доля рейхсляйтеров?
КАУФМАН: Очень трудно сказать.
ДР. СЕРВАТИУС: А гауляйтеры?
КАУФМАН: Гауляйтеры из промышленных районов были по большей части социалистами.
ДР. СЕРВАТИУС: А что насчет крейсляйтеров?
КАУФМАН: Это в основном зависело от региона, в котором они работают.
ДР. СЕРВАТИУС: То же самое и с ортсгруппенляйтерами, блокляйтерами и зелленляйтерами?
КАУФМАН: Это верно в отношении большинства политических лидеров и большинства членов партии.
ДР. СЕРВАТИУС: Каково было политическое влияние различных групп и чему уделялось особое внимание?
КАУФМАН: Очень трудно сказать. Если Вы говорите о влиянии, я предполагаю, что большинство членов партии вроде меня верили в социалистические идеалы фюрера. Но то, что в его окружении были люди, которых социализм интересовал меньше, чем другие цели, я тоже допускаю.
ДР. СЕРВАТИУС: Вы как социалист соглашались с партийным руководством?
КАУФМАН: Я был полностью согласен с социалистическими целями фюрера. С другой стороны, я не соглашался с некоторыми руководителями и их идеями.
ДР. СЕРВАТИУС: Почему Вы и другие политические лидеры, которые не соглашались с этими целями, остались на своем посту, когда Вы увидели, что основной курс партии отклонился от социализма, и началось гонение Церкви и евреев?
КАУФМАН: Начнем с того, что до краха ни у меня, ни у моих соратников не было впечатления, что социалистические цели были преданы. Я уже говорил, что если старый национал-социалист состоял почти 25 лет в своей партии, то его долгом было как можно дольше бороться за реализацию целей, как их понимает он, а это невозможно вне партии, такая возможность есть только внутри партии. Это одна из основных причин, почему я остался в партии.
ДР. СЕРВАТИУС: Как были проинструктированы подчиненные крейсгруппенляйтеры и ортсгруппенляйтеры?
КАУФМАН: Чтобы ответить на этот вопрос, нужно провести различие между городским гау, с одной стороны, и провинциальным гау, с другой. В гау Гамбурга политических лидеров часто созывали вместе, и они получали свои инструкции и указания устно. Для провинциальных гау, в основном из-за удалённости, это делали в письменной форме, то есть инструкции им давались и устно, и письменно.
ДР. СЕРВАТИУС: Крейсляйтеров инструктировали так же, как и гаулятеров? Или они получали информацию только по менее важным вопросам?
КАУФМАН: До начала войны я не припомню ни одного случая, когда мой крейсляйтер, а я предполагаю, что такая ситуация была и в других гау, не знал бы всего того, что знал я. Во время войны это было не совсем так из соображения секретности.
ДР. СЕРВАТИУС: Получали ли политические лидеры приказы совершать военные преступления или допускать их совершение? Что Вы знаете о линчевании чиновников низшего ранга?
КАУФМАН: Такие приказы, как Вы упомянули, не направляли мне напрямую, то есть как прямое указание. Я предполагаю, что Вы, во-первых, имеете ввиду газетную статью бывшего рейхсминистра Др. Геббельса; во-вторых, известный указ рейхсфюрера СС о полиции; и в-третьих, неоднократно упоминавшееся циркулярное письмо рейхсляйтера Бормана.
ДР. СЕРВАТИУС: Да.
КАУФМАН: Эти приказы не были четко сформулированы, если попытаться ответить на Ваш вопрос. Я допускаю, что их интерпретация могла привести к развитию событий, которые в отдельных случаях действительно приводили к последствиям, описанным здесь. Эти приказы поступали через Гауштабсамт и затем оттуда отправлялись уполномоченному крейсляйтеру. Приказ, то есть циркулярное письмо Бормана, был отменён в моём гау. И я предполагаю, что и другие гау его отменили из-за интенсивных воздушных боев и их исходов. Я хотел предостеречь своих подчиненных от риска неверного истолкования этого приказа. Вдобавок, из-за статьи Геббельса и указа Гиммлера, я послал председателям районной организации нацистской партии и полиции отменяющие приказы. Надеюсь, что аналогичные шаги были предприняты и в других гау.
ДР. СЕРВАТИУС: Что Вы можете сказать об обращении с иностранными рабочими? Получили ли Вы инструкции, касающиеся военных преступлений в этом отношении?
КАУФМАН: Все инструкции, известные мне, относились исключительно к выполнению требования, связанного с улучшением социальных условий для рабочих. Для меня, как социалиста, было само собой разумеющимся, что моим подчиненным, в данном случае Рабочему Фронту и крейсляйтерам было предписано проявить обеспокоенность и об иностранцах; и я посещал лагеря, чтобы убедиться, что такое требование соблюдалось.
ДР. СЕРВАТИУС: Что Вы можете сказать о концлагерях для иностранцев? Поступали ли Вам указания заключать иностранцев в концентрационные лагеря или осуществлять содействие в этом деле? Вы знали, что происходило в концлагерях?
КАУФМАН: Я полагаю, что функции концентрационных лагерей известны Трибуналу. Как верховный политический лидер гау. . .
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Доктор Серватиус, я не знаю, что свидетель подразумевает, говоря, что функции концентрационных лагерей известны Трибуналу.
ДР. СЕРВАТИУС: Он не хотел говорить, что он, как гауляйтер, не мог нести ответственности за сами концентрационные лагеря. Он только хотел сказать, что немедленно разъяснит свои полномочия и не будет давать длинных объяснений касательно компетенции. По этой причине он сказал, что, по его мнению, Трибунал был проинформирован по этому поводу.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Значит ли это, что Вы руководили концентрационными лагерями или несли ответственность за них?
КАУФМАН: Нет, ни в коем случае.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Что Вы имеете в виду под зоной ответственности концентрационных лагерей?
КАУФМАН: Я хотел указать или уточнить, что могу предположить, что Трибунал знает об их зоне ответственности. Если нет, я готов кратко разъяснить.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Что ж, объясните, пожалуйста, кратко.
КАУФМАН: Хорошо. Концентрационные лагеря в течение всего периода их формирования и управления ими полностью находились вне зоны влияния или ведома политической верхушки, которая, следовательно, не имела никакой власти в отношении концентрационных лагерей и не имела представления о том, что на самом деле в них происходило. Я сам, когда хотел попасть в лагерь, должен был получить специальное письменное разрешение Главного управления имперской безопасности. Я полагаю, что это – исчерпывающее объяснение.
DR. SERVATIUS: What instructions did you receive on the Jewish question, which is dealt with from Point 4 to 8 of the Party program? Did such instructions refer to the removal of the Jews because they would interfere with the war of aggression?
KAUFMANN: The program points on the Jewish question were definitely set up. The attitude on the Jewish question varied greatly. The political leaders with whom I was in contact were instructed by me, at least, that this question could be solved only in a constructive way, that is, by a baslc change in the existing system. Training and propaganda on this point never had anything to do with wars of aggression.
DR. SERVATIUS: What instruction did you receive on the Church question, Point 24 of the Party program? Did you receive instructions to eliminate the Church as an enemy of war?
KAUFMANN: I never received such instructions based on such reasoning, nor did my political leaders. In spite of the interpretation which the different personalities of the Party gave this point, the program point acknowledging positive Christianity remained binding until the end for my political leaders. That is proved by the fact that the majority of the political leaders were and remained members of the Church.
DR. SERVATIUS: What instructions did you receive on Point 25 of the Party program on the dissolution of labor unions? Were they to be removed as opponents of war?
KAUFMANN: No. We, and that includes my political leaders, saw in the dissolution of the labor unions only a demonstrative act of an organic development which was taking place. The mass of union members, even before the dissolution of the unions, were members of the NSBO, and thus members of the National Socialist Labor Organization.
DR. SERVATIUS: I would like to break off here. The witness Hupfauer will be questioned more closely on this subject. Did not the Anschluss of Austria take place with the entry of German troops? Did the political leaders approve of this?
KAUFMANN: I have already mentioned that the poIitica1 leaders were neither informed nor questioned on the entry of German troops into Austria and that they welcomed the Anschluss all the more because it is a historical fact that the Austrian people desired it.
DR. SERVATIUS: Was not Alsace-Lorraine again incorporated into the German Reich, and did the political leaders approve of it?
KAUFMANN: The question of the incorporation of disputed areas is a question of peace treaties. The political leaders were of, the opinion that Alsace-Lorraine, for the duration of the war, was under special German civil administration, and after the victorious end of the war it was very possible that the incorporation of this territory into the German Reich could and would be a German demand, just as it was a French one after the first World War:
DR. SERVATIUS: Were not the occupied territories in the East claimed as Lebensraum and did the political leaders approve of this?
KAUFMANN: The war against Russia was described to the political leaders by the political leadership as a preventive war. And so this information for the benefit of the political leaders did not-at least at the beginning of this war-contain anything concerning intentions of annexation.
DR. SERVATIUS: Were not the churches in fact persecuted and did the political leaders approve this?
KAUFMANN: It is quite possible that, in spite of the Party program to acknowledge positive Christianity, deviation from this particular point occurred in some Gaue and the Church was exposed to some persecution in these Gaue. The Fuhrer himself never deviated from this point of the program in his statements.
DR. SERVATIUS: Then you did not approve of this persecution?
KAUFMANN: Not only did I disapprove of the persecution, but I prohibited it in my Gau.
DR. SERVATIUS: Were not the unions actually abolished and did not the political leaders approve of it? KAUFMANN: The political leaders and I saw in the German Labor Front the development toward a great unified labor organization. If there .were any doubts, the social achievements for the German worker caused them to disappear.
DR. SERVATIUS: Were the political aims thus realized not contained as aims in the book Mein Kampf, and thus generally known and approved by the leaders?
KAUFMANN: The book Mein Kampf was certainly known to part of the political leaders, and so was the Party program. The opinion about both in the Nazi Party was like in any other party. Some points are approved and they are the reasons for joining. Other points do not seem to interest anybody, and the third group of program points can even be rejected. In every party, and in the NSDAP as well, much thinking and discussing centered around the final aims of the Party, and this process was by no means completed.
DR. SERVATIUS: Were there then various tendencies in the Party?
KAUFMANN: In important questions of interpretation of the program points, yes.
DR. SERVATIUS: What groups were they?
KAUFMANN: I should like to differentiate between three large groups-the socialistic group, which in my opinion included most of the members and followers, a more nationalistic group, and a negative anti-Semitic group.
DR. SERVATIUS: What do you mean by a negative anti-Semitic group? Is that the Streicher tendency?
KAUFMANN: If you ask me, yes.
DR. SERVATIUS: To what party tendency did you belong in the Party?
KAUFMANN: I was and am a socialist.
DR. SERVATIUS: To what group did the majority of the. Reichsleiter belong?
KAUFMANN: That is very difficult to say.
DR. SERVATIUS: The Gauleiter?
KAUFMANN: The Gauleiter from the industrial areas were for the most part socialists.
DR. SERVATIUS: How about the Kreisleiter?
KAUFMANN: That depended essentially on their home district.
DR. SERVATIUS: The same is true of the Ortsgruppenleiter, Block-, and Zellenleiter?
KAUFMANN: That is true of most of the political leaders and for the mass of Party members.
DR. SERVATIUS: What was the political influence of the various , groups and where was the emphasis put?
KAUFMANN: That is very difficult to say. If you speak about influence, I presume that most of the Party members like me believed in the socialistic ideals of the Fuhrer. But that there were men in his entourage who were less interested in socialism than in other aims seems to me probable.
DR. SERVATIUS: Did you as a socialist agree with the Party leadership?
KAUFMANN: I absolutely agreed with the socialistic aims of the Fuhrer. On the other hand I did not agree with some men in leading positions and their ideas.
DR. SERVATIUS: Why did you and other political leaders who did not agree with these aims remain in office when you saw that the main policy was deviating from socialist fields, and the persecution of the Church and Jews started?
KAUFMANN: To begin with, at no time up to the collapse did I or my associates have the impression that the socialist aims had been given up. I have already emphasized that if an old National Socialist has worked almost 25 years for his Party, it is his duty to fight as long as possible for the realization of the aims as he understands them, and that is not possible outside the Party but only within the Party. That is one of the essential reasons why I remained in the Party.
DR. SERVATIUS: How were the subordinate Kreis- and Ortsgruppenleiter instructed?
KAUFMANN: To answer this question one must make a distinction between the city Gaue on the one hand and the provincial Gaue, on the other. In the city Gau of Hamburg the political leaders were frequently called together and received their instructions and directions orally. For the provincial Gaue this was mostly done, because of the distance, in writing, that is, their instructions were issued orally and in writing.
DR. SERVATIUS: Were the Kreisleiter instructed to the same extent as the Gauleiter or did they receive knowledge of only less important matters?
KAUFMANN: Up to the beginning of the war I do not recall any case in which my Kreisleiter-and I assume it was similar in the other Gaue-did not learn of everything that I knew about. During the war that did not hold entirely true for reasons of secrecy.
DR. SERVATIUS: Did the political leaders receive instructions to commit war crimes or to permit them? How about the lynching of low-level flyers?
KAUFMANN: Such orders as you mention were not known to me in a direct form, that is as a direct demand. I assume you are speaking, first, of the newspaper article by the former Reichsminister Dr. Goebbels; second, of the well-known decree of the Reichsfuhrer SS tо the Police; and third, of the repeatedly mentioned circular letter of Reichsleiter Bormann.
DR. SERVATIUS: Yes.
KAUFMANN: These orders were not clearly formulated in the sense of your question. I admit that their interpretation could lead to a development which then did lead in individual cases to the events described here. These orders came through the Gaustabsamt and were then sent from there to the competent Kreisleiter. The order, that is, the circular letter by Bormann, was stopped by me in my Gau-as I assume that it was done in other Gaue too-in view of the fact that, because of the intensity of air warfare and its results, 1wanted to keep my political leaders from giving a dangerous interpretation to this order. In addition, in view of the Goebbels article and in view of Himmler's decree, I sent the Kreis- leiter and Police presidents distinct counterorders. I hope that similar steps were taken in other Gaue.
DR. SERVATIUS: What about the treatment of foreign workers? Did you receive instructions tending toward war crimes in that regard?.
KAUFMANN: All instructions which I know of in this field refer exclusively to a demand for support of the social welfare work. For me, as a socialist, it was a matter of course that my agents-that is in this case the Labor Front and the Kreisleiter- were instructed to take care of foreigners also, and I visited the camps to ascertain whether this was done.
DR. SERVATIUS: What about the concentration camps with regard to foreigners? Did you have instructions to put or help put foreigners in concentration camps? Did you know of what happened in the concentration camps?
KAUFMANN: I assume that the question of competence for the concentration camps is known to the Tribunal. As the supreme political leader of the Gau . . .
THE PRESIDENT: Dr. Servatius, I do not know what the witness means by that, that the question of competence with reference to the concentration camps is known to the Tribunal.
DR. SERVATIUS: He did not want to say that he, as a Gauleiter, was not responsible for the concentration camps themselves. He only wanted to explain that he will immediately discuss his responsibility and will not give a long explanation on competency. For that reason he said that he assumed the Tribunal was informed on that matter.
THE PRESIDENT: Then, are you saying that you were in charge of the concentration camps or responsible for them?
KAUFMANN: No, by no means.
THE PRESIDENT: Well, what do you mean by the competency for the concentration camps?
KAUFMANN: I wanted to indicate or say that I might assume that the Tribunal knows of this competency. If not, I am prepared to explain it briefly.
THE PRESIDENT: Well, will you explain it briefly?
KAUFMANN: Yes. The concentration camps, during the whole period of their formation and their management, were completely outside any knowledge or influence of the political leaders, who consequently had no authority as far as concentration camps were concerned and no idea of what actually happened in them. I myself, if I wanted to enter a camp, had to have a special written approval from the Reich Security Main Office. I believe that that is sufficient explanation.
