Выполнила перевод студентка 4 курса Института переводоведения, русистики и многоязычия Пятигорского государственного университета Милена Арутюнян. Студентка об опыте перевода: "Хотелось стать частью данного масштабного проекта. Такая работа возлагает большую ответственность"
Данный перевод создан в рамках студенческого волонтерского проекта и может содержать ряд неточностей в передаче юридических терминов, названиях организаций и документов. Включение в текст устоявшихся и принятых в историографии терминов, приведение его к академической версии — задача дальнейшей научной редактуры перевода, которая может быть предпринята при подготовке специализированного научного издания.
Д-р СЕРВАЦИУС: Разве вы, как Крайслейтер, не просили общих отчетов о политических взглядах жителей, которые были указаны в картотеке для отдельных домохозяйств, и разве это не были отчеты шпионов?
МЕЙЕР-ВЕНДЕБОРН: В моем Крайсе не было картотеки домохозяйств. Предполагалось, что картотека будет создана, но этого так и не было реализовано. Я никогда не просил шпионских донесений и никогда бы их не принял; однако я просил отчеты о мнении народа в отношении мер, проводимых государством и партией.
Д-р СЕРВАЦИУС: И какова была цель этих отчетов?
МЕЙЕР-ВЕНДЕБОРН: Мы хотели знать, какое влияние окажут новые законы и директивы на людей.
Доктор СЕРВАЦИУС: Как вы получили инструкции от гауляйтера?
МЕЙЕР-ВЕНДЕБОРН: Я получил инструкции в письменном и устном виде.
Д-р СЕРВАЦИУС: Принимал ли крайслейтер участие в конференциях с гауляйтером? И кто присутствовал на этих конференциях?
МЕЙЕР-ВЕНДЕБОРН: Мы не всегда принимали участие в них; мы были там только тогда, когда обсуждалось что-то, представляющее особый интерес для нашего Крайса. На конференциях Гауляйтунга принимали участие сотрудники офисов Гау и консультанты.
Д-р СЕРВАЦИУС: Что обсуждалось на этих конференциях? Были ли они похожи на конференции Крайслейтера, о которых вы упоминали ранее?
МЕЙЕР-ВЕНДЕБОРН: Они были примерно похожи, но в большем масштабе, охватывающем весь Гау.
Д-р СЕРВАЦИУС: Как вы инструктировали ортсгруппенляйтера? Было ли это сделано на основе конференций Гау и Крайса, или информация, которая была передана им, изменилась, то есть была ложной?
МЕЙЕР-ВЕНДЕБОРН: После совещаний с гауляйтером я регулярно передавал своим людям то, что я там слышал, и передавал это в той форме, в которой я услышал это от своего гауляйтера.
Д-р СЕРВАЦИУС: Как вы сотрудничали с СА? Была ли СА представлена в Крайслейтунге?
МЕЙЕР-ВЕНДЕБОРН: Я предоставил СА возможность принимать участие в наших конференциях на их усмотрение. Местный лидер иногда приходил и слушал, что мы обсуждали.
Д-р СЕРВАЦИУС: Можете ли вы отдавать приказы СА или просить их о помощи?
МЕЙЕР-ВЕНДЕБОРН: Я не мог отдавать никаких приказов СА. Только через вышестоящих офицеров, я мог просить их о помощи в проведении пропагандистских мероприятий, сборов, содействий в трудоустройстве и так далее.
Д-р СЕРВАЦИУС: Какого рода сотрудничество существовало между вами и генералом СС? Был ли он представлен в Крайслейтунге?
МЕЙЕР-ВЕНДЕБОРН: У нас не было лидера СС. Сама СС не просила о представительстве в Крайслейтунге.
Д-р СЕРВАЦИУС: Имели ли вы какое-либо представление о мерах, принятых СС в отношении превентивного задержания и концентрационных лагерей?
МЕЙЕР-ВЕНДЕБОРН: Нет, я не имел представления об этом.
Д-р СЕРВАЦИУС: Вы когда-нибудь пытались получить это представление?
МЕЙЕР-ВЕНДЕБОРН: Да. Это было примерно в 1935 году, но мне не удалось его получить. Мне было отказано в посещении концентрационного лагеря, который я не хотел посещать из-за каких-либо подозрений в зверствах, но хотел посетить только потому, что это было ново для меня.
Д-р СЕРВАЦИУС: И какую причину отказа вам назвали?
МЕЙЕР-ВЕНДЕБОРН: Мне сказали получить разрешение через RSHA. Я попросил Гауляйтунг сделать это, потому что мне не разрешили лично связаться с РСХА. Тогда Гауляйтунг посоветовал этого не делать из-за крайней сложности.
Д-р СЕРВАЦИУС: Знаете ли вы, было ли РСХА компетентным органом?
МЕЙЕР-ВЕНДЕБОРН: Нет, я не знаю.
Д-р СЕРВАЦИУС: Получали ли вы в своем Крайсе или издавали сами инструкции в отношении линчевания летчиков, совершивших вынужденные посадки?
МЕЙЕР-ВЕНДЕБОРН: У нас было довольно таки много вынужденных посадок. Я никогда не давал и мне никогда не говорили давать никаких инструкций на этот счет.
Д-р. СЕРВАЦИУС: Но вы наверняка видели письмо Бормана и другие документы, касающиеся этого вопроса. Разве вы, как крайслейтер, не знали об этом?
МЕЙЕР-ВЕНДЕБОРН: Я не получал письма Бормана, но я слышал о статье министра пропаганды рейха по радио.
Доктор СЕРВАЦИУС: И что потом произошло в вашем Крайсе? Были ли предприняты какие - либо действия, которые были в духе заявлений Геббельса?
МЕЙЕР-ВЕНДЕБОРН: Мы продолжали действовать в соответствии с общими правилами ведения войны, и с людьми, которые высаживались, всегда обращались очень хорошо. Население считало это естественным.
Д-р СЕРВАЦИУС: Получали ли вы или издавали инструкции, предписывающие плохое обращение с военнопленными или иностранными рабочими, или разрешали ли вы такое обращение?
МЕЙЕР-ВЕНДЕБОРН: Я не мог издавать инструкции по отношению к военнопленным; только Вооруженные силы могли это сделать. Но я тщательно следил за тем, чтобы к иностранным рабочим в нашем районе относились хорошо. И если время от времени случались побои или какие-то подобные инциденты, я немедленно убирал работников через Бюро труда, а людей, на которых они работали, специально оставлял без помощи в течение нескольких недель.
Д-р СЕРВАЦИУС: Инструкции о несправедливом обращении с этими иностранными работниками до вас не дошли?
МЕЙЕР-ВЕНДЕБОРН: Нет. Напротив, меня попросили проследить за тем, чтобы с ними хорошо обращались.
Д-р СЕРВАЦИУС: Была ли позиция политических лидеров в вашем Крайсе к политическим проблемам, о которых мы упоминали ранее, исключительным, или по вашему мнению, такая позиция была также за пределами вашего Крайса? Была ли это общая позиция?
МЕЙЕР-ВЕНДЕБОРН: До войны у меня было ощущение, что такая позиция была общей. Также было во время войны; а затем, когда я был в лагере Фаллингбостель и помогал получать показания под присягой, я наконец убедился, что то, что я сейчас здесь говорю, в целом было верно.
ДОКТОР СЕРВАЦИУС: Вы проверили и собрали эти показания под присягой?
МЕЙЕР-ВЕНДЕБОРН: Да.
ДОКТОР СЕРВАЦИУС: Разве вы не отвергли неблагоприятные?
МЕЙЕР-ВЕНДЕБОРН: Нет, я никогда этого не делал. Неблагоприятных не было.
Д-р СЕРВАЦИУС: Тогда как вы объясните инциденты, которые на самом деле произошли, например, в связи с церковным вопросом и еврейским вопросом?
МЕЙЕР-ВЕНДЕБОРН: Мы никогда не знали всей полноты; мы слышали очень мало. Действительно, случалось, что тот или иной человек, который помнил опыт, полученный из периода борьбы за власть, неправильно понимал некоторые инструкции и хотел делать глупости. Но в целом мы не сталкивались с подобными инцидентами и ничего о них не знали.
Доктор СЕРВАЦИУС: Значит, вам ничего не стало известно?
МЕЙЕР-ВЕНДЕБОРН: Нет.
Д-р СЕРВАЦИУС: Не вызывает ли у вас отношение СС, и особенно отказ дать вам разрешение на посещение концентрационного лагеря, сильных опасений? До вас доходили слухи об этих концентрационных лагерях, не так ли?
МЕЙЕР-ВЕНДЕБОРН: Я не рассматривал этот отказ в предоставлении мне разрешения на посещение концентрационного лагеря как попытку скрыть преступления, но, учитывая характер СС, я предположил, что это была форма самовосхваления, и что СС считали: эти лагеря находятся в нашем ведении и не являются делом Политических лидеров.
Д-р СЕРВАЦИУС: Вы во всех отношениях одобряли методы Партии?
МЕЙЕР-ВЕНДЕБОРН: Нет, я не всегда одобрял, и я обсуждал этот вопрос со своим гауляйтером.
Д-р СЕРВАЦИУС: Были ли у вас серьезные возражения?
МЕЙЕР-ВЕНДЕБОРН: Нет, мои возражения не были серьезными, но после еврейского дела в ноябре я должен был указать на эффект, который оно окажет за рубежом. Я слышал, что люди, занимающие высокие посты, этого совсем не одобряют, и это придало мне смелости высказать свои собственные опасения по этому поводу.
Д-р СЕРВАЦИУС: Вы когда-нибудь задумывались о том, следует ли вам продолжать занимать этот пост или уйти в отставку?
МЕЙЕР-ВЕНДЕБОРН: Если бы я ушел в отставку, я бы только усугубил ситуацию, ибо я проработал в Крайсе 20 лет, и мой преемник не смог бы так хорошо знать моих людей; как бы то ни было, я мог вовремя распознать ошибки и исправить их.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Это все, что вы хотите спросить?
Д-р СЕРВАЦИУС: Я хотел бы задать еще один или два вопроса утром.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Что ж, объявляется перерыв заседания Трибунала.
(Трибунал объявил перерыв до 31 июля 1946 года в 1000 часов.)
СТО ДЕВЯНОСТО ПЕРВЫЙ ДЕНЬ
Среда, 31 июля 1946 года
Утреннее Заседание
(Свидетель Мейер-Вендеборн возобновил заседание.)
Д-р СЕРВАЦИУС: Свидетель, вы рассматривали Блоклайтера и Зелленлайтера как Хойтстрагера?
МЕЙЕР-ВЕНДЕБОРН: Нет.
Д-р СЕРВАТИУС: Разве вы не знаете, что в Организационной книге Партии Блоклайтер и Зелленлайтер определены как Хойтстрагер?
МЕЙЕР-ВЕНДЕБОРН: Я читал об этом, но у меня не было возможности следовать этому, поскольку Организационная книга начиналась с предположений, которые не были даны.
Д-р СЕРВАЦИУС: Что вы понимаете под термином Хойтстрагер?
МЕЙЕР-ВЕНДЕБОРН: Хойтстрагер является ведущим представителем Движения в своем округе. Он имеет право отдавать приказы своим подчиненным, политическим лидерам и членам партии. Более того, его манера поведения всегда должна быть такой, чтобы беспартийные члены и государственные должностные лица уважали его и слушали его без каких-либо юридических обязательств.
Д-р СЕРВАЦИУС: Вы говорили о правах, которыми обладают Политические лидеры. Имели ли Блоклайтер и Зелленлайтер также эти права?
МЕЙЕР-ВЕНДЕБОРН: Нет, у них их не было таких же прав, и они им были не нужны.
Д-р СЕРВАЦИУС: Имели ли Блоклайтер и Зелленлайтер какие-либо полномочия обращаться в СА, СС или полицию?
МЕЙЕР-ВЕНДЕБОРН: Нет, они не могли сделать это.
Д-р СЕРВАЦИУС: Тогда это правда, что Блоклайтер и Зелленлайтер были только помощниками Ортсгруппенлайтера и не имели собственных полномочий?
МЕЙЕР-ВЕНДЕБОРН: Блоклайтер и Зелленлайтер были унтер-офицерским корпусом Ортсгруппенляйтера.
DR. SERVATIUS: Did you not, as Kreisleiter, ask for general reports on the feeling and political views of the inhabitants who were listed in a local card index for the individual households, and were these not reports of spies?
MEYER-WENDEBORN: There was no local card index for households in my Kreis. It was intended to set up one, but that was never done. I never asked for spy reports, and I would never have received them; but I did ask for reports on the feeling of the people with regard to measures taken by the State and the Party.
DR. SERVATIUS: And what was the purpose of these reports?
MEYER-WENDEBORN: We wanted to know what effect the new laws and directives would have on the mass of the people.
DR. SERVATIUS: How did you receive your instructions from the Gauleiter?
MEYER-WENDEBORN: I received my instructions in writing, and also orally.
DR. SERVATIUS: Did the Kreisleiter take part in conferences with the Gauleiter? And who was present at such conferences?
MEYER-WENDEBORN: We did not always take part; we were there only when something of special interest to our own Kreis was being discussed. At the conferences of the Gauleitung, the members of the Gau offices and the consultants took part.
DR.SERVATIUS: What was discussed at these conferences? Were they similar to the Kreisleiter conferences which you mentioned ,earlier?
MEYER-WENDEBORN: They were roughly similar, but on a larger scale ranging over the whole of the Gau.
DR. SERVAT'IUS: How did you instruct the Ortsgruppenleiter? Was that done on the basis of the Gau and Kreis conferences, or was the information which was passed on to them somewhat changed, that is, false?
MEYER-WENDEBORN: After conferences with the Gauleiter, I regularly passed on to my men what I had heard there, and I passed it on in the form in which I had heard it from my Gauleiter.
DR.SERVATIUS: How did you co-operate with the SA? Was the SA represented in the Kreisleitung?
MEYER-WENDEBORN: I left it to the discretion of the SA to take part in our conferences. The local leader came occasionally and listened to what we were generally discussing.
DR. SERVATIUS: Could you give orders to the SA or request its aid?
MEYER-WENDEBORN: I could not give any orders to the SA. I could only, through its superior officers, ask for its aid in any propaganda measures, collections, employment assistance, and SO on.
DR. SERVATIUS: What sort of co-operation existed between you and the General SS? Was it represented in the Kreisleitung?
MEYER-WENDEBORN: We had no local SS leader. The SS itself did not ask to be represented in the Kreisleitung.
DR. SERVATIUS: Did you have any insight into the measures which the SS took with regard to protective custody and concentration camps?
MEYER-WENDEBORN: No, I had no insight into that.
DR. SERVATIUS: Did you ever attempt to obtain such insight?
MEYER-WENDEBORN: Yes. It was about 1935, but I did not succeed in obtaining it. I-was refused a visit to a concentration camp, which I did not want to visit because of any suspected atrocities, but because it was new to me.
DR. SERVATIUS: And what reason were you given?
MEYER-WENDEBORN: I was told to get permission through the RSHA. I asked the Gauleitung to do that because I was not permitted to contact the RSHA personally. The Gauleitung then advised against it, because it would be very complicated.
DR. SERVATIUS: Do you know whether the RSHA was the competent authority?
MEYER-WENDEBORN: No, I do not know.
DR. SERVATIUS: Did you in your Kreis receive or issue instructions with regard to the lynching of fliers who had made forced landings?
MEYER-WENDEBORN: We had many forced landings. I never issued and was never told to issue any instructions on this subject.
DIR. SERT7ATIUS: But you surely know the Bormann letter and other documents which deal with this matter. Did you, as Kreisleiter, not learn of these?
MEYER-WENDEBORN: I did not receive the Bormann letter, but I heard the article of the Reich Propaganda Minister on the radio.
DR. SERVATIUS: And then what happened in your Kreis? Was any action taken in the spirit of Goebbels' statements?
MEYER-WENDEBORN: We continued to act according to the general rules of warfare, and the men who landed were always treated very well. The population regarded that as natural.
DR. SERVATIUS: Did you receive or issue instructions ordering bad treatment of prisoners of war or foreign workers, or did you permit such treatment?
MEYER-WENDEBORN: I could not issue instructions for prisoners of war; only the Armed Forces could do that. But I carefully saw to it that foreign workers in our district were well treated. And if a beating or some such incident occasionally occurred, I immediately had the workers removed through the Labor Office, and the people for whom they had been working were on purpose left without help for some weeks.
DR. SERVATIUS: Instructions about unjust treatment of these foreign workers did not reach you?
MEYER-WENDEBORN: No. On the contrary, I was asked to see to it that they were well treated.
DR. SERVATIUS: Was the attitude of the Political Leaders in your Kreis with regard to the critical political problems which we mentioned earlier an exceptional one, or was that also the attitude outside your Kreis, as far as you could judge? Was it a general attitude?
MEYER-WENDEBORN: Before the war, I had the feeling that that attitude was general. Also during the war; and then while I was in the Fallingbostel Camp and helped to obtain affidavits, I was able to convince myself finally that what I am saying here was generally true for those thousands.
DR. SERVATIUS: You checked and collected these affidavits?
MEYER-WENDEBORN: Yes.
DR. SERVATIUS: Did you not reject unfavorable ones?
MEYER-WENDEBORN: No, I never did that. There were no unfavorable ones.
DR. SERVATIUS: Then how do you explain the incidents which actually happened, for example, in connection with the Church question and the Jewish question?
MEYER-WENDEBORN: We never knew of the whole extent of these things; we heard very little. It did happen that one man or another who had not forgotten some experience from the period of the struggle to power misunderstood some instructions and wanted to do stupid things. But in general we did not experience such incidents and knew nothing about them.
DR. SERVATIUS: Then none came to your knowledge?
MEYER-WENDEBORN: NO.
DR. SERVATIUS: id not the attitude of the SS, and particularly the refusal to give you permission to visit a concentration camp, cause strong misgivings?. You heard rumors about these concentration camps, did you not?
MEYER-WENDEBORN: I did not consider this refusal to let me visit a concentration camp as an attempt to conceal crimes, but in view of the character of the SS, I assumed that it was a form of self-glorification, and that the SS thought: These camps are in our charge and are not the affair of the Political Leaders.
DR. SERVATIUS: Did you approve the methods of the Party in every way?
MEYER-WENDEBORN: No, I did not always approve, and I discussed this matter with my old-time Gauleiter.
DR. SERVATIUS: Did you have serious objections?
MEYER-WENDEBORN: No, my objections were not serious objections, but after this Jewish affair in November, I had to point out the effect which it would have abroad. I had heard that men in high positions did not at all approve, and that gave me courage to voice my own misgivings.
DR. SERVATIUS: Did you ever consider whether you should continue in office or resign?
MEYER-WENDEBORN: If I had resigned, I would not have improved matters, but only aggravated them; for I had been in the Kreis for 20 years and my successor could not have known my men so well; as it was, I could recognize mistakes in time and correct them.
THE PRESIDENT: Is that all you want to ask?
DR. SERVATIUS: I wanted to put one or two more questions in the morning.
THE PRESIDENT: Well, the Tribunal will adjourn.
[The Tribunal adjourned until 31 July 1946 at 1000 hours.]
ONE HUNDRED
AND NINETY-FIRST DAY
Wednesday, 31 July 1946
Morning Session
[The witness Meyer-Wendeborn resumed the stand.]
DR. SERVATIUS: Witness, did you consider the Blockleiter and the Zellenleiter as Hoheitstrager?
MEYER-WENDEBORN: NO.
DR. SERVATIUS: Do you not know that in the Organization Book of the Party, the Blockleiter and the Zellenleiter are defined as Hoheitstrager?
MEYER-WENDEBORN: I read that, but I was never able to follow it because the Organization Book started from assumptions which were not given.
DR. SERVATIUS: What do you understand by the term Hoheitstrager?
MEYER-WENDEBORN: The Hoheitstrager is the leading representative of the Movement in his district. He is entitled to give orders to his subordinate Political Leaders and Party members. Moreover, his official and private bearing must-at all times be such that non-Party members and State officials will respect him and will listen to him without any legal obligation to do so.
DR. SERVATIUS: You spoke of the rights which the Political Leaders have. Did the Blockleiter and Zellenleiter also have these rights?
MEYER-WENDEBORN: No, they did not have them and did not want them.
DR. SERVATIUS: Had the Blockleiter and Zellenleiter any authority to call on the SA, the SS, or' the Police?
MEYER-WENDEBORN: No, they were powerless to do so.
DR. SERVATIUS: Then it is true that the Blockleiter and the Zellenleiter were only assistants to the Ortsgruppenleiter and had no powers of their own?
MEYER-WENDEBORN: The Blockleiter and the Zellenleiter were the noncommissioned officer corps of the Ortsgruppenleiter.
