Ознакомившись с текстом обвинительного заключения, каждый из подсудимых кратко ответил Трибуналу на вопрос о своей виновности. На этом этапе суда никто не признал себя виновным. Вечером в своих камерах, беседуя с американским военным психологом Густавом Гилбертом, нацистские лидеры высказались более подробно и откровенно.
Герман Геринг:
“Победитель — всегда судья, а побежденный — обвиняемый”.
Рудольф Гесс:
“I can’t remember (“Не помню” (англ.))”.
Иоахим фон Риббентроп:
“Обвинение предъявлено не тем людям. Мы все были тенью Гитлера”.
Вильгельм Кейтель:
“Приказ для солдата — всегда приказ!”
Альфред Розенберг:
“Я отвергаю обвинение в заговоре. Антисемитизм являлся лишь необходимой оборонительной мерой”.
Ганс Франк:
“Я рассматриваю данный процесс как угодный богу высший суд, призванный разобраться в ужасном периоде правления Адольфа Гитлера и завершить его”.
Вильгельм Фрик:
“Все обвинение основано лишь на предположении об участии в заговоре”.
Юлиус Штрейхер:
“Этот процесс — триумф мирового еврейства”.
Вальтер Функ:
“Никогда в жизни я ни сознательно, ни но неведению не предпринимал ничего, что давало бы основания для подобных обвинений. Если я по неведению или вследствие заблуждений и совершил деяния, перечисленные в обвинительном заключении, то следует рассматривать мою вину в ракурсе моей личной трагедии, но не как преступление”.
Ялмар Шахт:
“Я вообще не понимаю, почему мне предъявлено обвинение”.
Карл Дёниц:
“Ни один из пунктов данного обвинения ни в малейшей степени не имеет ко мне отношения. Выдумки американцев”.
Бальдур фон Ширах:
“Все беды — от расовой политики”.
Фриц Заукель:
“Пропасть между идеалом социалистического общества, вынашиваемым и защищаемым мною, в прошлом моряком и рабочим, и этими ужасными событиями — концентрационными лагерями — глубоко потрясла меня”.
Альфред Йодль:
“Вызывает сожаление смесь справедливых обвинений и политической пропаганды”.
Франц фон Папен:
“Обвинение ужаснуло меня, первое, осознанием безответственности, в результате которой Германия оказалась ввергнута в эту войну, обернувшуюся мировой катастрофой. И, второе, теми преступлениями, которые были совершены некоторыми из моих соотечественников. Последние необъяснимы с психологической точки зрения. Мне кажется, во всем виноваты годы безбожия и тоталитаризма. Именно они и превратили Гитлера в патологического лжеца”.
Артур Зейсс-Инкварт:
“Хочется надеяться, что это последний акт трагедии Второй мировой войны”.
Альберт Шпеер:
“Процесс необходим. Даже авторитарное государство не снимает ответственности с каждого в отдельности за содеянные ужасные преступления”.
Константин фон Нейрат:
“Я всегда был против обвинений без возможности защиты”.
Ганс Фриче:
“Это ужасное обвинение всех времен. Ужаснее может быть лишь одно: грядущее обвинение, которое предъявит нам немецкий народ за злоупотребление его идеализмом”.
Эрнст Кальтенбруннер:
“Я не несу никакой ответственности за военные преступления, я лишь выполнял свой долг как руководитель разведывательных органов, и отказываюсь служить здесь неким эрзацем Гиммлера”.
Источники:
Обвинительное заключение Международного военного трибунала, 18 октября 1945 г.
Стенограмма утреннего заседания Международного Военного Трибунала от 21 ноября 1945 г.
Густав Гилберт “Нюрнбергский дневник”
