О том, чем руководствовалось советское обвинение, принмая решение о вызове в Нюрнбергский трибунал того или иного свидетеля, рассказывает Дмитрий Асташкин, к. и. н., старший научный сотрудник Санкт-Петербургского института истории РАН.
Список свидетелей, намеченных для вызова на Нюрнбергский процесс военных преступников
27 ноября 1945 г.
По три-пять человек от региона
С началом Нюрнбергского трибунала Советский Союз стал искать свидетелей, которые могут выступить перед судом. Черновые списки составляли, основываясь на материалах местных отделений Чрезвычайной государственной комиссии (ЧГК). Стоит напомнить, что в состав ЧГК обязательно включались священники, писатели, ученые и другие общественные авторитеты.
Обширные черновые списки быстро сокращали. Так, в ноябре 1945 года главы Прокуратуры СССР, НКГБ и НКВД запросили у региональных УНКГБ и УНКВД подробные сведения о трех-пяти конкретных свидетелях из регионов.
От кандидата требовалось не только знание фактов военных преступлений, но и подходящее "политическое лицо"
А также "общее развитие, умение стоять на своей точке зрения при придирчивом допросе их на суде опытными адвокатами, могущими использовать против нас малейшую неясность в показаниях".
Местные органы НКГБ И НКВД направляли положительные или отрицательные характеристики. На их основе 27 ноября 1945 года был сформирован "Список свидетелей, намеченных для вызова на Нюрнбергский процесс военных преступников". В список входили только советские граждане, но на суде советская сторона также приглашала свидетельствовать граждан Польши.
Лишь немногим гражданам из списка удалось выступить в самом Нюрнберге, поскольку число свидетелей было решено ограничить. Так, в феврале 1946 года выступили: колхозник Яков Григорьев, священник Николай Ломакин, врач Евгений Кибельша, академик Иосиф Орбели. У остальных свидетелей из списка были взяты письменные показания.
Подготовила Екатерина Чернецкая
