“Мы узнавали о количестве убитых детей по числу колясок”

"Через несколько минут после рождения ребенка отбирали у матери, и мать больше никогда не видела его. По истечении нескольких дней мать снова шла на работу. В 1942 году не было еще отдельных бараков для детей. В начале 1943 года, когда начали татуировать заключенных, дети, которые были рождены в концлагере, также татуировались. Номер вытатуировывали на ноге. (…) Потому что ребенок очень мал, и номер, состоящий из пяти цифр, не поместился бы на маленькой ручонке. (…)

Трибунал, вероятно, знает, что перед крематорием имел место отбор — селекция. (…) Во время этой селекции самые молодые и самые здоровые еврейки в очень малом количестве входили в лагерь. Те женщины, которые несли детей на руках или везли в колясках или которые имели более взрослых детей, вместе с этими детьми посылались в крематорий. Детей отделяли от родителей перед крематорием и вели их отдельно в газовую камеру. В то время, когда больше всего евреев уничтожалось в газовых камерах, вышло распоряжение, что детей будут бросать в печи крематория без того, чтобы их раньше задушить газом. (…) Детей бросали живыми. Крик этих детей был слышен во всем лагере. Трудно сказать, сколько было этих детей. (…) Не знаю, потому ли, что они желали сэкономить газ, или потому, что не было места в газовых камерах. (…)

Мы, заключенные, которые хотели знать количество людей, погибших в газовых камерах, могли ориентироваться только по числу колясок, которые были отправлены в магазины. Иногда были сотни колясок, иногда тысячи. (…)

Во время Варшавского восстания в лагерь привезли заключенных детей из Варшавы. Самым маленьким из этих детей был мальчик шести лет. Дети были помещены в отдельный барак. Когда начался систематический вывоз заключенных из Биркенау вглубь Германии, этих детей использовали для тяжелых работ. В то же время в лагерь прибыли дети венгерских евреев, которые работали вместе с детьми, привезенными после Варшавского восстания. Эти дети работали на двух возах, которые они собственной силой должны были везти. Они перевозили из одного лагеря в другой уголь, железные машины и другие тяжелые предметы. Они работали также при разборке бараков во время ликвидации лагеря. Эти дети оставались в лагере до самого конца. В январе 1945 года они были эвакуированы и должны были идти пешком в Германию в таких же тяжелых условиях, как двигался фронт, под охраной эсэсовцев, без пищи, проходя около 30 км в день. (…)

Я хотела бы еще сказать о методах деморализации человека в лагере. Все то, что переживали заключенные, было результатом системы унижения человека. Вагоны, в которых заключенные прибывали в лагерь, были для скота, и на время, когда транспорт двигался, эти вагоны забивались гвоздями. В каждом из вагонов было много людей. Конвой, состоявший из эсэсовцев, не думал о том, что люди имеют физиологические потребности".

О чем рассказали другие свидетели, вызванные советским обвинением, читайте здесь.

Источник:

Стенограмма Нюрнбергского процесса. Том VII / Пер. с англ. и составление — Сергей Мирошниченко, 2020

Подготовил Даниил Сидоров