День плачущих фашистов

По законам Голливуда

Геринг, Риббентроп и Гесс смеялись в голос, слушая, как обвинители зачитывают расшифровки телефонных разговоров нацистских лидеров накануне аншлюса. Они не видели ничего зазорного в факте разрушения австрийской государственности путем вооруженного шантажа. По словам Геринга эти беседы - "дурачество и "щебетанье птиц"  - отметил в своем "Нюрнбергском дневнике" американский военный психолог Густав Гилберт.

День близился к концу, когда к трибуне обвинения вышел представитель США полковник Роберт Стори. Он предложил суду посмотреть фильм, смонтированный из документальных кадров, снятых американскими военными операторами во время освобождения концентрационных лагерей. Фильм создал лейтенант ВМС США Рэй Келлог, который до войны работал художником-оператором на киностудии 20th Century Fox, а после стал режиссером. Кстати, во время войны Келлог познакомился с знаменитым режиссером, а тогда капитаном ВМС Джоном Фордом, который также создавал хроникальные фильмы из материалов фронтовой съемки и даже получил два Оскара. Именно Форд принял присягу Келлога в том, что использованные съемки - подлинные.

Подсудимые, видимо, не осознавали, насколько серьезно американцы относятся к кинематографу, и не ждали от просмотра ничего особенного

- Фильм по письменному ходатайству адвокатов был показан защитникам позавчера вечером в этом зале, - сообщил Стори, - Я лично попросил доктора Дикса (Рудольф Дикс был одним из адвокатов Ялмара Шахта - Автор) обеспечить приглашение защиты на просмотр. Пришли  восемь из них. Доктор Дикс любезно уведомил меня о том, что он не придет, если это не обязательно.

Напрасно адвокаты проигнорировали приглашение. Обвинитель пообещал доказать, что "каждый из подсудимых знал о существовании концентрационных лагерей".

Страх, террор и не имеющий названия ужас концлагерей были инструментами, при помощи которых подсудимые сохраняли власть и подавляли оппозицию против любых их планов

 

"На экране горы трупов"

Что происходило с подсудимыми, когда на экране появились картины зверств, творимых их подчиненными и единомышленниками, психолог Гилберт описал в своей книге:

"Фриче… бледен и сидит, застыв от ужаса, когда на экране появляются кадры, где заключенных сжигают заживо в каком-то сарае… Кейтель отирает вспотевший лоб, снимает наушники… Нейрат опустил голову, на экран не смотрит… Функ, закрыв глаза, казалось, отдался во власть своих мук, время от времени потряхивает головой… Риббентроп зажмуривается, смотрит в сторону… Франк, судорожно сглотнув, пытается сдержать подступившие слезы… Геринг оперся на ограждение скамьи подсудимых, он с сонным видом лишь изредка поглядывает на экран… Штрейхер продолжает смотреть, он сидит неподвижно, как изваяние, лишь время от времени мигая… Фрик трясет головой, когда на экране появляются кадры "насильственной смерти"… Розенберг беспокойно ерзает на своем месте, иногда бросает на экран быстрый взгляд исподлобья, опускает голову, снова поднимает взор, чтобы проверить реакцию остальных… Зейсс-Инкварт принимает все стоически… Шпеер сидит с убитым видом, с трудом сглатывая… Защитники негромко произносят по ходу фильма: "Боже Великий — ужасно!". Рёдер, оцепенев, смотрит на экран… Папен обхватил голову руками, сидит, глядя в пол, до сих пор он пока что не позволил себе взглянуть на экран… Гесс растерянно глядит перед собой… на экране горы трупов в трудовых лагерях… Ширах внимательно вглядывается в происходящее на экране, тяжело дыша… Геринг с мрачным видом сидит, опершись на локоть… Дёниц сидит, опустив голову, уже не глядя на экран… Заукель поеживается при виде печи крематория в Бухенвальде… когда показывают абажур из человеческой кожи. Штрейхер произносит: "Не верю я в это!"… Адвокаты издают стоны… Теперь Дахау… Шахт продолжает игнорировать экран… Дёниц сидит, обхватив голову руками… Опустил голову и Кейтель… Фрик недоверчиво качает головой, когда женщина-врач начинает описывать эксперименты над женщинами-заключенными в лагере Берген-Бельзен… Риббентроп, поджав губы, с горящими от волнения глазами смотрит в сторону… Функ горько рыдает при виде обнаженных женских трупов, сбрасываемых в яму, невольно прижимает руки ко рту… Кейтель и Риббентроп поднимают взор на экран при упоминании бульдозера, сгребающего трупы, просмотрев эти кадры, они опускают головы… Штрейхер впервые обнаруживает признаки беспокойства… Конец фильма."

"Ужасающее кино все испортило"

День, начавшийся так весело, с "щебетанья птиц" закончился катастрофой. Психолог Густав Гилберт не поленился обойти все камеры, чтобы побеседовать с каждым подсудимым.

Пропагандист и правая рука Геббельса Ганс Фриче рыдал о печальной участи своей родины:

"Никакая сила земная или небесная не в силах смыть этот позор с моей страны! Ни за одно поколение, ни за сотни лет!".

Глава гитлерюгенда Бальдур фон Ширах предпочел свалить вину на всех немцев скопом:

"Не понимаю, как немцы оказались способны на такое!".

Любимый архитектор Гитлера и министр вооружений Альберт Шпеер, напротив, заступился за соотечественников: он сказал, что во всем виноваты вожди, но не немецкий народ.

Главный финансист Рейха Ялмар Шахт не имел претензий ни к Рейху, ни к его населению - только к Нюрнбергскому трибуналу:

"Как вы могли… заставить меня сидеть на одной скамье с этими преступниками и смотреть фильм о мерзостях концентрационных лагерей?! Вам же известно, что я был противником Гитлера и сам кончил концентрационным лагерем! Это непростительно!”.

Карл Дёниц, глава германского флота, ненадолго после смерти Гитлера занявший кресло главы государства, как и Шахт принялся уверять собеседников, что он здесь совершенно не при чем:

"Боже правый, какое я могу иметь ко всему этому отношение? Я волею случая оказался на таком ответственном посту и никогда не имел дел с партией".

Фельдмаршал Вильгельм Кейтель поделился своими мыслями, не отрываясь от еды, и по замечанию Гилберта, говорил с набитым ртом:

Это ужасно. Когда я вижу подобные вещи, стыжусь того, что я немец. Это все поганые свиньи из СС

 

Министр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп попытался выгородить любимого фюрера:

"Гитлер никогда бы не выдержал подобного фильма, если бы ему показали. Не верится, что и Гиммлер способен был отдавать приказы на подобные вещи".

Патологический антисемит издатель Юлиус Штрайхер назвал фильм ужасным и попросил передать караулу в коридоре, чтобы не шумел, а то он не сможет заснуть.

"Наци №2" Герман Геринг также был больше озабочен своим самочувствием, чем увиденным:

"Такой был приятный день после обеда, все было хорошо, пока не показали этот фильм. Зачитали запись моего телефонного разговора об Австрии, все смеялись от души, в том числе и я сам. А тут это ужасающее кино, оно все испортило".

И только генерал-губернатор Польши, соучастник Холокоста, соавтор правовой основы нацизма Ганс Франк винил в первую очередь себя:

"Стоит только подумать, что мы жили, как короли, и верили в это чудовище! И не верьте никому из них, когда они станут вам рассказывать, что, дескать, ничего не знали и не ведали. Знали, что эта система очень и очень не в порядке, хоть, может быть, деталей и не знали. Не хотели они их знать! Было слишком уж соблазнительно сосать от этой системы, содержать свои семьи в роскоши, веря в то, что все в порядке..."

Ваши пленные, да и наши соотечественники гибли от голода в наших лагерях. Да будет Бог милостив к душам нашим! Да, герр доктор, то, что я вам сказал, так и есть. Этот суд был угоден Богу

С этого дня Франк начнет превращаться в религиозного мистика.