C 4 по 6 декабря обвинение рассматривало события начала Второй мировой войны - нападение Третьего рейха на Польшу. Поводом к агрессии стал вопрос о Данцигском коридоре – территории между Восточной Пруссией и остальной Германией, на которой находился Вольный город Данциг (ныне Гданьск). Контроль над коридором был нужен Гитлеру якобы для окончательного воссоединения немцев, но на деле он хотел захватить всю Польшу.
Подарок из Версаля
После Первой мировой войны по Версальскому договору Германия уступила Польше провинцию Западная Пруссия с центром в Данциге – таким образом, впервые за более чем сто лет Польша получила выход к морю. Но Восточная Пруссия с центром в Кенигсберге осталась германской – и оказалась отрезанной от “большой” Германии.
Сам Данциг – важный порт на Балтике – со своего основания в 997 году несколько раз переходил из рук в руки: в 997-1308 и 1466-1793 годах он принадлежал Польше и назывался Гданьском, в остальное время был немецким.
На землях Западной Пруссии Польша создала Поморское воеводство, но сам Данциг с 200 окрестными поселениями стал Вольным городом. Официально он не был частью ни Германии, ни Польши. Он находился под протекторатом Лиги наций и входил с Польшей в таможенный союз. По сути, это была ассоциированная польская территория, на которой сохранялось сильное немецкое культурное влияние. Перепись 1923 года установила, что более 95% жителей Данцига с рождения владеют немецким языком.
Территорию Поморского воеводства называли “Данцигским (или польским) коридором”. Его ширина не превышала 200 км (в самом узком и уязвимом месте — всего 30 км), а на севере он упирался в Балтийское море.
Гитлер клянется в дружбе
Гитлер всегда хотел вернуть Западную Пруссию, но долго это скрывал и старательно имитировал добрососедство с поляками. В 1934 году две страны подписали Декларацию о неприменении силы между Германией и Польшей (она же Пакт Пилсудского – Гитлера), которая позволила рейху наращивать вооружения, не опасаясь за восточные границы. Четыре года спустя, 20 февраля 1938 года, Гитлер заявил в Рейхстаге:
“Таким образом был успешно проложен путь к дружественному взаимопониманию, которое, в первую очередь, в вопросе Данцига, сегодня успешно устранило все отрицательные моменты в отношениях между Германией и Польшей и превратило их в искренне-дружественное сотрудничество. Опираясь на свои дружественные отношения, Германия не позволит ничего, что могло бы отрицательно повлиять на осуществление задачи, которая стоит перед нами, а именно – мир”.
Эти слова цитировал в Нюрнберге главный обвинитель от Великобритании Хартли Шоукросс. Еще “более поразительными” он назвал “сердечные излияния” фюрера в Берлинском дворце спорта 26 сентября 1938 года:
“Существовала опасность, что поляки и немцы будут рассматривать друг друга как исконные враги. Я хотел предотвратить это; я достаточно хорошо знаю, что если бы Польша имела демократическую конституцию, то я потерпел бы неудачу, потому что те демократические государства, которые увлекаются фразами о мире, являются самыми заядлыми разжигателями войны. В Польше же правила не демократия, а один человек. С ним я добился успеха и в течение 12 месяцев пришел к соглашению, которое в первую очередь на ближайшие 10 лет целиком устранило всякую опасность вооруженного конфликта. Мы все убеждены в том, что это соглашение приведет к длительному умиротворению. Мы осознаем, что наши два народа должны жить вместе и ни один из них не может воевать против другого”.
Но всего через месяц после того как прозвучали эти сладкие речи, 25 октября польский посол в Берлине Юзеф Липски сообщил министру иностранных дел Польши Юзефу Беку, что глава германского МИДа Иоахим фон Риббентроп потребовал от него передать Данциг рейху. Риббентроп также настаивал на строительстве экстерриториальной автострады и железнодорожной линии через Поморское воеводство, чтобы облегчить сообщение с Кенигсбергом и Восточной Пруссией.
– Начиная с этого дня велись переговоры по германским требованиям до тех пор, пока польское правительство не заявило открыто во время визита подсудимого Риббентропа в Варшаву, закончившегося 27 января 1939 года, что оно не согласится передать Данциг Германии, – отмечал Шоукросс.
Дипломатия через прицел
24 ноября 1938 года начальник штаба Верховного командования вермахта Вильгельм Кейтель издал приказ, где говорилось:
“Фюрер приказал… проводить подготовительные мероприятия для внезапной оккупации германскими войсками вольного города Данцига.”
Полноценная война с Польшей тогда еще не планировалась – рейх собирался ограничиться захватом коридора. После того, как в январе 1939-го Риббентроп, требовавший от Варшавы отдать Данциг, вернулся ни с чем, Гитлер продолжал выступать с льстивыми речами:
Мы только что отпраздновали пятую годовщину заключения нашего пакта о ненападении с Польшей. Едва ли среди истинных друзей мира сегодня могут существовать два мнения относительно величайшей ценности этого соглашения...
... Достаточно только спросить себя, что случилось бы с Европой, если бы это соглашение, которое принесло столь значительное улучшение, не было бы подписано пять лет назад... В течение тревожных месяцев прошлого года дружба между Германией и Польшей являлась одним из решающих факторов в политической жизни Европы”.
Давление на “друзей” возобновилось, как только Германия в марте 1938 года поглотила Чехословакию и забрала у Литвы Клайпедский край (Мемельланд) на границе с Восточной Пруссией. 21 и 26 марта Риббентроп вновь потребовал от Варшавы вернуть Германии город Данциг, а также отдать в ее распоряжение две будущие дороги в Кенигсберг – железную и автомобильную. Взамен он обещал щедрые подарки: признать западные границы Польши, не претендовать на земли и населенные пункты Данцигского коридора, предоставить Данцигской гавани статус порто франко и даже поддержать польские претензии на Украину. Но Варшава ответила отказом.
“Умиротворить агрессора” не получилось
Несмотря на присоединение Судетской области, а затем полное поглощение Чехии, аншлюс Австрии, возвращение Мемеля, Гитлер требовал новые земли, и не было оснований думать, что он вскоре остановится. Только теперь западные демократии поняли, что политика “умиротворения агрессора” провалилась.
– События марта 1939 года, наконец, убедили как английское, так и французское правительство в том, что агрессивные намерения нацистов не ограничиваются только лишь лицами германской национальности и что возможность европейской войны в результате дальнейших агрессий нацистской Германии не была устранена Мюнхенским соглашением, – подчеркивал Шоукросс в Нюрнберге.
31 марта премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен заявил в палате общин, что его правительство обязалось оказать помощь Польше, если ее независимости будет что-то угрожать и польские власти решит оказать сопротивление. 6 апреля было опубликовано англо-польское совместное коммюнике, где говорилось, что государства готовы заключить соглашение.
14 апреля 1939 года, после вступления итальянских войск в Албанию, президент США Франклин Рузвельт обратился к Муссолини и Гитлеру, спросив: “Готовы ли вы дать гарантию, что ваши вооруженные силы не будут использованы против следующих независимых государств?”. Далее следовал список из 31 страны, в числе которых были Польша, Финляндия, страны Балтии, Югославия и СССР. В ответ Гитлер заявил в Рейхстаге, что “не может сказать заранее, к каким мерам он прибегнет в будущем, чтобы обеспечить мир”.
“Белый план”
И действительно, нацисты полным ходом готовились к войне. 3 апреля Кейтель издал директиву, к которой прилагался план “Вайс” (“Белый”), предусматривавший нападение на Польшу 1 сентября 1939 года.
11 апреля директиву вооруженным силам направил Гитлер:
“Вооруженные силы должны быть готовы к следующим возможным случаям: 1) Обеспечение безопасности границ; 2) “Белый план”. 3) Присоединение Данцига””.
– В приложении к этому документу, озаглавленному “Политические гипотезы и цели”, говорится, что следует избегать столкновения с Польшей, – пересказывал гитлеровскую директиву Шоукросс. – Однако в случае, если Польша изменит свою внешнюю политику и займет позицию, угрожающую Германии, то будет необходимо прибегнуть к окончательному разрешению вопроса, невзирая на пакт с Польшей. Вольный город Данциг должен был быть включен в Германию, самое позднее, в начале конфликта. Политика, изложенная в этом документе, преследовала своей целью ограничить войну одной лишь Польшей. Это считалось возможным при наличии внутреннего кризиса во Франции и вытекающую отсюда сдержанную позицию Англии.
По словам обвинителя, в директиве еще не предполагалась немедленная агрессия, однако “истинную цель” документа Шоукросс видел во фразе: “Цель заключается затем в том, чтобы сокрушить военную мощь Польши и создать на Востоке ситуацию, которая отвечала бы требованиям обороны”.
Фюрер воспользовался попыткой Польши защититься от него с помощью Британии для того, чтобы представить себя невинной жертвой. Он заявил, что новая англо-польская декларация нарушает германо-польский пакт 1934 года, и поэтому Германия денонсирует соглашение.
Гитлер:
Польша, подобно Чехословакии, под давлением лживой международной кампании считает, что она должна прибегнуть к мобилизации, тогда как Германия со своей стороны не призвала ни одного человека и никоим образом не готовится к выступлению против Польши… Намерения Германии совершить нападение были вымышлены международной прессой
Член команды британского обвинения Джон Гриффит-Джонс:
“Так выступал Гитлер, имея в своем кармане копии приказов о подготовке нападения против Польши”.
Данциг ни при чем
23 мая фюрер провел совещание с военными, среди которых были министр авиации Герман Геринг, главнокомандующий военно-морским флотом Эрих Рёдер и Вильгельм Кейтель. Карты были раскрыты: Германии нужен не Данциг, а гораздо большее.
Гитлер:
Данциг совершенно не является предметом спора. Основным является вопрос расширения нашего жизненного пространства на Востоке. Поэтому не может быть и речи о том, чтобы пощадить Польшу. Перед нами осталось только лишь одно решение: напасть на Польшу при первом же удобном случае
14 июня командующий 3-й армейской группой генерал Йоханнес Бласковиц издал подробный план боевых операций для “Белого плана”. На следующий день вышел меморандум главнокомандующего сухопутными войсками Вальтера фон Браухича, где указывалось, что целью грядущей операции будет уничтожение польских вооруженных сил. 22 июня Кейтель составил предварительное расписание для проведения операций, которое Гитлер, по-видимому, одобрил.
12 и 13 августа Гитлер и Риббентроп обсуждали будущую войну с итальянским министром иностранных дел Галеаццо Чиано. Там фюрер сказал, что польскую проблему надо решить немедленно, иначе войне помешает погода:
“С сентября до мая Польша представляет собой сплошное болото, и едва ли там можно проводить какие-либо военные операции.”
25 августа Польша и Великобритания подписали пакт об общей защите. Договор содержал взаимные обещания оказать военную помощь, если кого-то из его участников атакует третья сторона. Секретное дополнение к этому договору гласило: "Под словами "третья сторона" иметь в виду Германию".
31 августа Гитлер издал совершенно секретный приказ о том, что нападение нужно начать рано утром 1 сентября.
Против Польши была устроена провокация – захват радиостанции в приграничном немецком городе Глайвице, который на самом деле произвели переодетые в польскую военную форму сотрудники СС. В качестве "погибших во время нападения" в здание радиостанции подбросили трупы узников концлагерей в той же форме
– Таким образом, Гитлер и его соучастники, которые сейчас находятся перед вами на скамье подсудимых, развязали первую из своих агрессивных войн, к которым они готовились столь тщательно и столь продолжительное время. Они вели эту войну столь ожесточенно, что через несколько недель Польша была побеждена, – резюмировал Хартли Шоукросс.
“Странная война”
1 сентября 1939 года германские войска без объявления войны стали быстро наступать по всей польской границе, обладая преимуществом в танках и авиации. К 5 сентября они заняли Данцигский коридор, к 14 сентября окружили Варшаву и начали ее осаду. В тот же день был захвачен Брест.
В ответ на это нападение 3 сентября Великобритания и Франция объявили Германии войну. 7 сентября французские войска перешли границу в Сааре, не встретив никакого сопротивления – немецкое население эвакуировалось.
Но 12 сентября командование союзников решило прекратить наступление, так как “события в Польше не оправдывают дальнейших военных действий в Сааре”. По сути это был отказ от франко-польских обязательств, на которые так рассчитывали в Варшаве. Германское командование было не в состоянии перебросить на Западный фронт почти ни одного соединения, поэтому Франция и Великобритания имели все шансы переломить ход кампании, но не воспользовались ими. Эти события вошли в историю как “Странная война”.
– Если мы еще в 1939 году не потерпели поражение, то только потому, что около 110 французских и британских дивизий, стоявших во время нашей войны с Польшей на Западе против 25 немецких дивизий, абсолютно бездействовали, – говорил позже подсудимый Нюрнбергского трибунала, начальник штаба оперативного руководства Верховного командования вермахта Альфред Йодль.
Поражение Польши и начало Второй мировой
28 сентября, исчерпав все силы для обороны столицы, польское командование капитулировало.
В тот же день польские земли были поделены между Германией и СССР согласно секретному протоколу к пакту Молотова – Риббентропа. Некоторые территории отошли к Литве и Словакии. 6 октября пал последний очаг сопротивления в Коцке.
6 октября Гитлер предложил созвать мирную конференцию при участии всех крупнейших держав, чтобы урегулировать имеющиеся противоречия. Наученные опытом Франция и Великобритания заявили, что согласятся на конференцию, только если Третий рейх немедленно выведет войска из Польши и Чехии и вернет этим странам независимость. Германия условия отвергла, мирная конференция не состоялась.
23 ноября в выступлении перед армейской верхушкой Гитлер подвел итог своего милитаристского проекта, начав отсчет с 1937 года:
“Год спустя наступил черед Австрии... Это привело к огромному усилению Рейха. Следующим шагом была Богемия, Моравия и Польша. Этот шаг было невозможно осуществить одной кампанией… Для меня тогда не было вполне ясно, должен ли я сначала выступить против Востока, а затем против Запада или наоборот. Было принято решение сначала сражаться против Польши. Меня могут обвинить в стремлении сражаться вновь и вновь. Я вижу удел всех человеческих созданий в борьбе”.
К концу 1940 года Великобритания и Франция были втянуты в войну с Германией, но попыток наступления не предпринимали. Боевые действия велись только на море, где немецкие подлодки потопили более ста британских судов. Назревала новая германская агрессия в Европе, к которой по-прежнему никто не был готов.
Использованы материалы из книги "Стенограмма Нюрнбергского процесса. Том II" (перевод и составление — Сергей Мирошниченко), а также открытых источников
Комментарий эксперта
Польское руководство бросило свой народ на произвол судьбы
Дмитрий Суржик, старший научный сотрудник Центра истории войн и геополитики Института всеобщей истории Российской академии наук:
С первых дней государственности Польская республика пользовалась поддержкой Англии и Франции. Польша, где существовал авторитарный режим, ущемлявший права национальных меньшинств, была основой восточно-европейского санитарного кордона вокруг Советского Союза, и этого не скрывали ни в Лондоне, ни в Париже. Поэтому, несмотря на то, что польское руководство заигрывало с гитлеровским, Великобритания и Франция решились помочь и начать войну с Германией.
Но помощь не выходила за рамки двусторонних консультаций, которые прошли в марте 1939 года, и ограничилась военно-морской блокадой. Французские войска продвинулись на 10 км вглубь немецкой территории, и на этом остановились. И Англия, и Франция считали, что они должны быть на вторых ролях и выжидать, пока Польша самостоятельно разгромит немецкие войска.
Эта близорукость в то время наблюдалась у многих: если мы обратимся к англо-французским оценкам состояния Войска Польского, то они были невероятно позитивными и не соответствовали реальному потенциалу польских вооруженных сил. С чем это было связано, трудно сказать, но численность польских войск, например, завышалась на 15% и более. Транспортные проблемы вообще не рассматривались, низкий уровень тактической подготовки, акцент на кавалерии вместо механизированных войск также не принимались в расчет.
К 17 сентября, когда в восточные районы Польши вступили советские войска, польское военно-политическое руководство уже покинуло страну, а немецкие войска уже неделю находились под Варшавой.
Говорить, что Советский Союз как-то оттянул на себя польские войска, которые могли ударить и разгромить Германию — неправдоподобные измышления. По международно-правовым нормам того времени, если руководство покинуло страну, государства уже не существует
Именно этим объясняется упорство, с которым Сталин в 1941 году оставался в Москве, и его знаменитую фразу “Пусть командование Западного фронта берет лопаты и роет себе могилы”. Польское руководство бросило свои войска и свой народ на произвол судьбы.
