Подсудимые тоже не раз давали публике шанс посмеяться. Особенно отличался этим Герман Геринг. Однако присущее ему чувство юмора не могло изменить главного — Геринг был чудовищем даже в глазах тех, кто видел его на процессе каждый день. Он внушал ужас даже когда не представлял опасности. И даже когда поступал как джентльмен и приличный человек.
“Были и такие периоды в работе Трибунала, когда допросы Геринга превращали процесс в шоу, — пишет историк Александр Звягинцев. — Зал трибунала переполнялся желающими увидеть выступление рейхсмаршала. Так, например, было 13 и 18 марта 1946 года. Геринг демонстрировал в эти дни незаурядное красноречие. Председатель суда лорд Лоуренс, большой противник вольностей, не мог остановить взрывы смеха, которыми сопровождалось в зале выступление “фюрера” подсудимых.”
С переводчицей Татьяной Ступниковой произошла невероятная история, главным героем которой был Герман Геринг. Вот что она пишет в своей книге “Ничего кроме правды”:
“В один из жарких летних дней начала августа я мчалась по коридору в зал суда, в наш переводческий “аквариум”, куда можно было проникнуть через боковую дверь в конце коридора. Нечего и напоминать, что нам надлежало быть на рабочем месте до того, как маршал суда провозгласит “Встать! Суд идет!”, то есть, до открытия очередного заседания. Опоздания были нежелательны, а строгий американский начальник синхронистов имел обыкновение лично проверять нашу пунктуальность. Потому-то я, ничего не замечая вокруг, бежала, напрягая все силы, чтобы не опоздать, но вдруг поскользнулась на гладком полу, пролетела по инерции некоторое расстояние, и наверняка бы упала, если бы кто-то большой и сильный не подхватил меня.
В первый момент я ничего не могла понять, и только почувствовала силу мужских рук. Я оказалась в объятиях крепкого мужчины, удержавшего меня от падения. Все это длилось, наверное, несколько секунд, которые показались мне вечностью. Когда же я очнулась и подняла глаза на моего спасителя, передо мной совсем рядом оказалось улыбающееся лицо Германа Геринга, который успел прошептать мне на ухо: “Vorsicht, mein Kind!” (“Осторожно, дитя мое!”). Помню, что от ужаса у меня внутри все похолодело…
Не знаю, как я дошла до двери в “аквариум”. Но и здесь меня ждало новое испытание. Ко мне подскочил откуда-то взявшийся французский корреспондент. Нас, переводчиков, все хорошо знали, так как мы ежедневно сидели в зале суда рядом с подсудимыми у всех на виду. Хитро подмигнув, корреспондент сказал по-немецки: “Вы теперь будете самой богатой женщиной в мире”. И, очевидно, заметив мою растерянность, пояснил: “Вы последняя женщина в объятиях Геринга. Неужели не понятно?”.
Да, этого мне было не понять. Француз не учел главного, а именно того, что в объятиях нацистского преступника оказалась советская женщина. А этим все сказано. Если бы на моем месте была англичанка, француженка или женщина из какой-либо другой страны, находившейся по ту сторону железного занавеса, легко было бы представить себе такую концовку”.
А еще француз не знал, что Татьяна Ступникова — из семьи репрессированных, ее командировка в Нюрнберг — само по себе нечто небывалое. Советские контрразведчики, бдительно следившие за благонадежностью персонала, закрыли глаза на произошедшее, и “последнюю женщину в объятьях Геринга” не наказали.
Источники:
Татьяна Ступникова “Ничего кроме правды. Нюрнбергский процесс. Воспоминания переводчика”
Александр Звягинцев “Нюрнбергский процесс”
