О решениях, которые оперативно принимала группа советского обвинения на Нюрнбергском процессе, рассказывает Дмитрий Асташкин, к. и. н., старший научный сотрудник Санкт-Петербургского института истории РАН.
ГА РФ. Ф. Р-7445. Оп. 2. Д. 391. Л. 28–30.
Доказывать невероятное достоверным
В документе раскрывается логика сокращения числа свидетелей каждой страной. Первым сокращать свой список решил обвинитель от США Роберт Джексон. По его стратегии (“prove incredible events by credible evidence” - подтверждать невероятные события при помощи достоверных доказательств), обвинению следовало полагаться на цитирование трофейных документов нацистов, а не на свидетелей, которые могли быть потенциально ненадежны. Сообразно этому решению Джексона советская сторона тоже сократила свой список свидетелей обвинения от СССР, подготовленный 27 ноября.
При отборе свидетелей для выступления учитывался предмет обвинения - показания должны были быть о разных типах преступлений, биографии свидетелей - в том числе они отражали разные страты советского общества. Так, в феврале 1946 года в Нюрнберге пятеро советских граждан дали показания о преступлениях на оккупированной территории СССР: колхозник Яков Григорьев рассказал об уничтожении псковских деревень, протоиерей Николай Ломакин - о блокаде Ленинграда и об уничтожении храмов, врач Евгений Кивелиша - о нечеловеческих условиях в лагерях для советских военнопленных, академик Иосиф Орбели - о разрушениях в блокадном Ленинграде, еврейский поэт и партизан Аврам Суцкевер - о Холокосте в Вильнюсе.
Как показала практика, обширное зачитывание документов лишало процесс зрелищности: “Зал суда превратился в цитадель скуки”, отмечал журнал The New Yorker в 1946 году. Но этот метод был достаточно убедителен с юридической стороны, поскольку документы содержали важные факты.
Подготовила Екатерина Чернецкая
