Нюрнберг: презумпция виновности

Суд или судилище?

“Вершки” нам, конечно, известны – кого судили, кого казнили. Но есть еще и “корешки” — внутренняя кухня процесса, противоречия между обвинителями и судьями, за спиной которых стояли вчерашние союзники, уже де факто вступившие на тропу холодной войны. 

Критиковали Нюрнберг с самого начала, о чем в советские времена предпочитали не говорить. Главный упрек из прошлого на обывательском уровне можно услышать и сегодня: мол, обычное дело, победители судили побежденных. Действительно в Нюрнберге победители судили побежденных, но вовсе не потому, что одни выиграли, а другие проиграли. Судили конкретных людей и организации Третьего рейха за вполне конкретные преступления: за концлагеря, газовые камеры, расизм, геноцид, использование рабского труда и т.д. Не каждому проигравшему войну победитель мог бы предъявить подобные обвинения. 

Напомним, что идея организовать процесс над побежденными возникала еще по итогам Первой мировой войны, но, реализована не была. В ту пору обвинить германцев можно было только в нарушении ряда конвенций о законах и обычаях войны. Подобные обвинения вернулись бы бумерангом к в обвинителям — многие участники той первой вселенской бойни были не без греха. Скажем, химическое оружие использовали не только немцы. Поэтому ничего “обычного” в Нюрнбергском процессе нет. Он уникален хотя бы потому, что уникален сам подсудимый — бесчеловечный гитлеровский режим. Второго такого в мировой истории, к счастью, не было.

Безусловной заслугой Нюрнбергского процесса стало то, что он на деле обеспечил процессуальные гарантии подсудимым. Для будущего юриспруденции это было важно. Адвокаты – чаще всего юристы Третьего рейха и члены НСДАП — имели все возможности для защиты подсудимых.  Наравне с обвинением они вызывали и допрашивали свидетелей, представляли доказательства, участвовали в перекрестных допросах. К услугам подсудимых было 27 адвокатов, которым помогали 54 ассистента-юриста и 67 секретарей. Подсудимые могли часами произносить речи в свое оправдание, суд их терпеливо выслушивал. Один только Геринг выступал на процессе почти два дня.

Как стало ясно по итогам процесса, никто из подсудимых не был изначально обречен: мнения судей в ряде случаев расходились. В результате кто-то был казнен, кто-то получил пожизненный срок, кто-то 20 или 10 лет тюрьмы, а трое были и вовсе оправданы. 

Судьи Нюрнберга в ряде случаев оказались милосерднее немецких военнопленных. Как докладывало МВД члену политбюро КПСС Андрею Жданову в октябре 1946 года, многие пленные выражали открытое “недовольство оправданием Папена, Шахта, Фриче и мягкостью приговоров в отношении Гесса и Шираха”. Простые солдаты не понимали, почему они наказаны, а их вожди остались на свободе.

Нюрнбергский процесс был открытым: СМИ было отведено 250 мест в зале заседаний из 350.

То есть, в Нюрнберге состоялся подлинный суд, а не судилище победителей.

Гитлера вырастили “всем миром”

В том, что в судебных дебатах защита чаще проигрывала обвинению, ничего удивительного нет – слишком очевидны преступления их подопечных. Однако защита нащупала ахиллесову пяту победителей. Она неоднократно поднимала на процессе одну и ту же важную тему, но члены трибунала ее дружно игнорировали. 

Представители победивших стран не пожелали ответить на упреки защиты в том, что во многом они сами помогли возрождению милитаризма и реваншизма в Германии, долго закрывали глаза на нацизм и расизм, наконец, не сумели предотвратить экспансионизм Гитлера. Победители вели себя так, замечала защита, будто мир не знал, какие процессы идут в Германии. Как будто книга “Майн кампф” являлась секретом, а речи Гитлера не звучали в залах и на площадях.

Упрек справедливый. Более того, кое-кто из будущих лидеров антигитлеровской коалиции в предвоенные годы восхищался вождем нацистов. Вспомним довоенного Черчилля. Цитата из его открытого письма 1938 года в “Таймс”: “Если Англию постигнет национальная катастрофа, я бы молил Бога послать лидера, могущего сравниться с силой ума и воли с Адольфом Гитлером”. 

Нюрнбергский процесс даже не попытался ответить на вопрос, как в центре Европы и по чьей вине смог сформироваться столь очевидный и опасный очаг агрессии. На процессе все разговоры на эту тему пресекались под формальным предлогом: здесь судят конкретных преступников и конкретные преступные организации. (Трибунал признал преступными СС, СД, гестапо и руководящий состав НСДАП.) Хотя и в этом есть определенная непоследовательность. Трибунал казнил начальника штаба Верховного командования вермахта фельдмаршала Кейтеля, но при этом оставил за скобками сам вермахт, хотя зверства немецкой армии на оккупированных территориях были доказаны в ходе процесса более чем убедительно. 

Попытки защиты поговорить о предвоенных временах трибунал пресекал, поскольку они уводят процесс в сторону. Конечно, защита была заинтересована в том, чтобы обвинить самих обвинителей. Но любой суд обязан принимать во внимание все обстоятельства и предпосылки преступления. Всех подсудимых Нюрнберга на вершину власти поднял Третий рейх. А к появлению самого Третьего рейха в немалой степени приложили руку страны-победители. Факт очевидный.

Лондон не желал вспоминать “мюнхенский сговор” и предательство чехов, Москва избегала разговоров о пакте Молотова-Риббентропа. Парижу было неприятно вспоминать ни о “мюнхенском сговоре”, в котором французы принимали активное участие, ни о том, как, например, в 1936 году они вместе с англичанами отказались от предложения СССР о трехстороннем соглашении, которое могло бы предотвратить Вторую мировую войну. Не хотелось вспоминать прошлое даже Ватикану, подписавшему с Гитлером конкордат. НСДАП пришла к власти в 1933 году в том числе и при поддержке католической Партии Центра, влиятельный представитель которой Франц фон Папен стал вице-канцлером в правительстве Гитлера.

Просто бизнес, ничего личного

Что же до Вашингтона, то ему были крайне невыгодны публичные дискуссии о том, сколько денег американские финансисты вкачали в милитаризацию Германии. Во время Нюрнбергского процесса бывший президент Имперского банка Ялмар Шахт в беседе с американским адвокатом заявил: “Если вы хотите предъявить обвинение промышленникам, которые помогли перевооружить Германию, то вы… обязаны будете предъявить обвинение американцам. Автозавод “Опель”, например, ничего не производил, кроме военной продукции. Владела же этим заводом ваша “Дженерал моторс””.

Практически до окончания войны, имея специальное разрешение на торговлю с Германией, Италией и Японией, вела свой бизнес американская телекоммуникационная компания ITT. Не остановил производство во Франции после оккупации ее немцами автогигант “Форд”, при этом особое покровительство деятельности “Форда” в Европе оказывал лично Герман Геринг, возглавлявший промышленный концерн “Рейхсверк Герман Геринг”. 

 В результате победители, не желая признавать своей ответственности за возникновение нацистского государства, не просто по недоумию “прогуляли” важнейший урок для будущего, а преднамеренно вычеркнули эту тему из “учебной программы”. Процесс был построен таким образом, что он изначально лишил мир возможности извлечь все необходимые уроки из прошлого.  

Позже Советский Союз и его бывшие союзники упорно перекладывали предвоенные грехи на плечи друг друга, закладывая тем самым основу для нынешних двойных стандартов и будущих внешнеполитических бед. 

Во многом результаты Нюрнберга исказили холодная война и интересы могущественного денежного лобби — недаром избежал наказания главный финансист Третьего рейха Ялмар Шахт. Более того, многие преступники не только остались на свободе или были выпущены, не отсидев положенного срока — их даже призвали на службу Западу.

Пример тому — Рейнхард Гелен, участник разработки плана нападения на Советский Союз “Барбаросса”, создатель армии Власова, награжденный за усердную службу Гитлеру многими крестами рейха. Сразу после капитуляции Гелен нашел общий язык с американцами и сформировал из бывших нацистов “Организацию Гелена”, которая продолжила подпольную войну против СССР, используя старую нацистскую агентуру, а позже возглавил разведку ФРГ. Как свидетельствуют архивные документы, ЦРУ и другие спецслужбы США за несколько десятилетий после окончания Второй мировой войны использовали в борьбе против Советского Союза более тысячи нацистов в качестве шпионов и информаторов.

Урок Версаля за 13 миллиардов долларов

Из прошлого в Вашингтоне извлекли, пожалуй, лишь один урок. Было очевидно, что чрезмерно жесткий по отношению к Германии Версальский мир, подписанный после Первой мировой войны, стал бульоном, в котором созрели идеи реваншизма и гитлеризм. Немецкие военные вообще считали, что не они проиграли Первую мировую, а политики. Именно поэтому с самого начала ядро партии Гитлера составляли бывшие солдаты-фронтовики. Идея верховенства немецкой расы объединяла немцев, чьи земли в результате Версаля оказались распределены между соседними странами, и они жаждали пересмотра итогов войны. Такие люди в Германии, несмотря на различие взглядов по отдельным позициям, составляли большинство. А нацизм лишил многих из них человечности.

Учтя прошлые ошибки, США создали известный план Маршалла. Госсекретарь Джордж Маршалл предложил дать Европе колоссальные по тем временам деньги — почти 13 млрд долларов. На эти средства действительно можно было отстроить несколько стран заново. Помимо Германии план охватывал 16 западноевропейских стран. И деньги тратились не зря. Не только на восстановления разрушенной экономики, а на решение сразу нескольких задач. В Германии план Маршалла исключал реанимацию реваншизма, а в целом укреплял зависимость западноевропейских стран от США. Впрочем, уроки Версаля, кажется, единственное, что Запад усвоил из прошлого.

Румыния, Болгария и прочие “пустяки”

Сильные мира сего, как это было и до войны, продолжали играть в геополитику: кроили и перекраивали карту мира, ничуть не интересуясь мнением народов. Сделки, которые заключали между собой союзники, в смысле порядочности мало чем отличались от “Мюнхенского сговора” и других подобных соглашений. Делили сферы влияния порой в течение нескольких минут. Об одном из таких эпизодов рассказал в своей книге “Вторая мировая война” Уинстон Черчилль.

9 октября 1944 года англичане и американцы (их возглавлял американский дипломат Уильям Гарриман) прибыли в Москву, а уже вечером состоялась встреча со Сталиным. Обстановка была доброжелательной, поэтому Черчилль откладывать дело в долгий ящик не стал.

“Создалась деловая атмосфера, и я заявил: “Давайте урегулируем наши дела на Балканах. Ваши армии находятся в Румынии и Болгарии. У нас есть там интересы, миссии и агенты. Не будем ссориться из-за пустяков. Что касается Англии и России, согласны ли вы на то, чтобы занимать преобладающее положение на 90 процентов в Румынии, на то, чтобы мы занимали также преобладающее положение на 90 процентов в Греции и пополам в Югославии?”

(...)

Я передал этот листок Сталину, который к тому времени уже выслушал перевод. Наступила небольшая пауза. Затем он взял синий карандаш и, поставив на листке большую птичку, вернул его мне. Для урегулирования всего вопроса потребовалось не больше времени, чем нужно было для того, чтобы это написать.

Затем наступило длительное молчание. Исписанный карандашом листок бумаги лежал в центре стола. Наконец я сказал: “Не покажется ли несколько циничным, что мы решили эти вопросы, имеющие жизненно важное значение для миллионов людей, как бы экспромтом? Давайте сожжем эту бумажку”. — “Нет, оставьте ее себе”, — сказал Сталин””.

Черчилль и оставил. 

Третья мировая

Румыния, Греция, Югославия, Венгрия, Болгария… а вот по Польше не договорились. Поэтому уже весной 1945 года, когда только еще шла подготовка к Нюрнбергу, Уинстон Черчилль приказал Объединенному штабу планирования военного кабинета, в глубочайшем секрете даже от других штабов, безотлагательно начать подготовку к операции под кодовым названием “Немыслимое”. В войне, помимо, разумеется, США, должны были участвовать Польша, Венгрия и другие европейские страны. А также Германия. Была обозначена и дата начала Третьей мировой – 1 июля 1945 года. В настоящее время документы, относящиеся к операции "Немыслимое", хранятся в Национальном архиве Великобритании, и здесь нет ни капли выдумки.

Операция  сорвалась. На тот момент план не поддержал Вашингтон, нуждавшийся в советской помощи для разгрома Японии. Но после ее капитуляции американцы сразу же занялись разработкой своего плана войны с СССР, вдохновленные бомбардировками Хиросимы и Нагасаки. Уже самый первый план (позже их появилось множество)  предусматривал применение против крупнейших городов СССР от 20 до 30 атомных бомб.

Стоит вспомнить справедливые слова американского юриста Бенджамина Ференца, одного из обвинителей на процессе: “Считаю, что уроки истории, преподанные нам в Нюрнберге, могут иметь смысл только в том случае, если они будут использованы для предотвращения подобных преступлений в будущем”.

И он, конечно же, прав. Нюрнберг сыграл в истории очень важную роль, показав истинное лицо нацизма. И то, в какого страшного зверя при определенных обстоятельствах может превратиться человеческая особь. Но изменил ли Нюрнбергский процесс наш мир? Если он корайне односторонне рассматривал предпосылки возникновения войны?

Уроки в полной мере так и не выучены, поэтому остается риск повторения прошлых ужасов в будущем. Возможно, даже в больших масштабах. Учитывая нынешний уровень вооружений и тот факт, что у людей нет врожденного иммунитета к нацизму.

Все возможно, если господа геополитики и финансовые монстры, извлекающие из войны прибыль, не умерят, наконец, свой пыл.