Блестящий деловой журналист, Вальтер Функ "пригодился" нацистам сразу в двух качествах. Он курировал немецкую прессу и способствовал ее порабощению, а потом отвечал за экономику Третьего рейха, поражение евреев в правах и конфискацию их имущества, в том числе после смерти. Но финал его карьеры бесславен — Функ лишился былого влияния и спился.
Деловой человек
Вальтер Иммануил Функ родился 18 августа 1890 года в восточно-прусском Тракенене (ныне – поселок Ясная Поляна Калининградской области) в семье предпринимателя. Его двоюродным дядей был пианист Альфред Райзенауэр, любимый ученик венгерского композитора Ференца Листа.
С 1908 года Функ изучал право, экономику, литературу и музыку в университетах Лейпцига и Берлина. В 1912 году он получил степень доктора права. Затем работал журналистом в различных газетах, в том числе "Berliner National-Zeitung" и "Leipziger Neuesten Nachrichten".
В 1915 году, во время Первой мировой войны, Вальтер был призван в армию, но через год освобожден от службы из-за проблем с мочевым пузырем.
В 1916 году Функ стал редактором торгового раздела "Берлинской биржевой газеты" ("Berliner Börsen-Zeitung"), а с 1921 по 1930 годы возглавлял это издание. Вскоре он стал одним из ведущих деловых журналистов Германии: публиковал статьи в многочисленных специализированных журналах, выступал экспертом по экономическим вопросам, представлял доклады на международных конгрессах и бизнес-конференциях.
В 1919 году Функ женился на дочери предпринимателя, Луизе Шмидт-Зибен. К этому времени, если верить ему самому, он был уже весьма искушен в общении с противоположным полом. "Мои болезни начались, когда я подцепил сифилис в тринадцать лет. Это было в пивном погребке в Восточной Пруссии. Там школьники, и я был в их числе, за деньги занимались любовью с официантками в подсобках", — пояснял он тюремному врачу в Нюрнберге. Как отмечала военная переводчица Маргарита Неручева, Функу очень нравилось рассказывать надзирателям о своих победах над женщинами. Он часто вспоминал берлинские притоны и увеселительные заведения сомнительной репутации, сопровождая рассказы непристойными песенками: "А какие великолепные я устраивал пирушки!" – вспоминал он, при этом его толстые сальные губы неизменно растягивались в самодовольной улыбке.
"У нас были самые лучшие вина, первокласснейшее шампанское, все только самое лучшее. И это были действительно незабываемые ночные вечеринки! Я, как всегда, много ел и пил. И, конечно, было много девочек. Они тоже были самые лучшие. Обнаженные танцовщицы..."
Внимание финансовых кругов он привлек в 1920 году статьей, в которой анализировал роль банков в формировании финансовых публикаций. А когда в 1923 году вышла брошюра Функа о денежной реформе, Имперская ассоциация немецкой промышленности представила его работу министру финансов Хансу Лютеру и президенту Рейхсбанка Ялмару Шахту.
Имея поддержку крупных бизнесменов и чиновников, в 1927 году он стал председателем пресс-службы Берлинского биржевого общества и Берлинской промышленной и торговой палаты, а с 1928 по 1930 год был руководящим членом правления "Общества германской промышленной и социальной политики". Тогда же завязались его тесные связи с лоббистской группой из Рурской области, состоявшей из двенадцати крупных промышленников, — так называемым Рурским сундуком (Ruhrlade).
Советник фюрера
Весной 1931 года Функ познакомился с Адольфом Гитлером, который, как он вспоминал впоследствии, произвел на него глубочайшее впечатление. Гитлер заверил Функа, что если нацисты придут к власти, они не будут реализовывать популистскую экономическую программу, основанную на идеях Готфрида Федера — одного из основателей НСДАП и ярого критика капитализма. Она предусматривала национализацию промышленных трестов, безвозмездную конфискацию земли для общественных нужд, отъем крупных магазинов у владельцев и их сдачу по низким ценам мелким производителям, наказание смертной казни за ростовщичество и спекуляцию и, наконец, запрет жить на нетрудовые доходы. Сформировать альтернативную экономическую политику фюрер предложил самому Функу.
1 июня 1931 года Функ вступает в нацистскую партию и быстро поднимается в ней благодаря контактам с капиталом и промышленностью. Ещё в мае он стал редактором нацистского издания "Политико-экономическая служба", а в июле по рекомендации Ялмара Шахта Гитлер назначает Функа личным советником по экономическим вопросам.
"Подсудимый Функ вскоре после того, как он вступил в нацистскую партию, начал действовать как один из людей, входивших в узкий круг нацистских заговорщиков, — рассказывал на Нюрнбергском процессе американский помощник юриста Бернард Мельтцер, представлявший доказательства индивидуальной ответственности Функа. — Более того, как экономический теоретик партии в течение критических дней 1932 года он внес серьезнейший вклад в дело организации массовой поддержки партии, намечая для нее экономические лозунги".
Благодаря Шахту и Функу национал-социалисты развернулись от социализма, угрожавшего интересам крупных германских бизнесменов, к капитализму. Классовую борьбу, утверждали гитлеровцы, придумал еврей Карл Маркс, а в национальном государстве не может быть неразрешимых противоречий между собственниками и наемными работниками, которые вместе занимаются одним делом. И, конечно, в таком справедливом обществе нет нужды в профсоюзах — позже вместо них будет создан "Германский трудовой фронт" во главе с Робертом Леем, объединивший и работников, и работодателей.
Именно через Функа корпорации "Рурского сундука" переводили миллионы рейхсмарок на нужды НСДАП. Именно он обеспечивал контакты нацистов с такими крупными промышленниками, как Эмиль Кирдорф, Фриц Тиссен, Альберт Фёглер и Фридрих Флик. Те не только спонсировали нацистскую партию, но и давили на президента Германии Пауля фон Гинденбурга, чтобы тот назначил Гитлера рейхсканцлером, пока не добились успеха.
"Он способствовал приходу к власти нацистских заговорщиков и укреплению их контроля над Германией, что указано в пункте первом обвинительного заключения; он содействовал приготовлениям к войне, указанным в пункте первом обвинительного заключения; он участвовал в военном и экономическом планировании и подготовке нацистскими заговорщиками агрессивных войн и войн, нарушающих международные договоры, соглашения и заверения, указанных в пунктах первом и втором обвинительного заключения; он санкционировал, руководил и принимал участие в военных преступлениях, указанных в пункте третьем обвинительного заключения, и в преступлениях против человечности, указанных в пункте четвертом обвинительного заключения, включая в особенности преступления против отдельных лиц и собственности, связанные с экономической эксплуатацией оккупированных территорий", – перечислял преступления Функа американский ведущий юрист Сидни Олдерман, который зачитывал в Нюрнберге обвинительное заключение.
Куратор прессы
Сразу после прихода нацистов к власти, в феврале 1933 года, Гитлер назначает Функа своим референтом. А в марте 1933 года он становится статс-секретарем нового министерства народного просвещения и пропаганды. Глава ведомства Йозеф Геббельс не был в восторге от этого решения, но, по всей видимости, респектабельный деловой журналист должен был уравновесить в глазах президента фон Гинденбурга фигуру самого министра, к которому тот относился с подозрением. В министерстве Функ курировал I и IV отделы – административный и отдел германской печати. Кроме того, он имел статус пресс-секретаря правительства Германии и комментировал действия Гитлера для СМИ.
Читайте также
"Он был душой министерства и без него Геббельс не сумел бы его создать. Геббельс сказал мне однажды, что Функ был самым лучшим его работником, — рассказывал в свидетельских показаниях, зачитанных на Нюрнбергском процессе, президент Имперской палаты печати Макс Аманн. — Функ фактически осуществлял контроль над всеми средствами массовой информации: над прессой, театрами, радио и музыкой. Как руководитель прессы в данном министерстве Функ ежедневно встречался с фюрером и ежедневно проводил пресс-конференции, во время которых он давал указания относительно материалов, которые должны были быть опубликованы в германской прессе".
Были и противоположные характеристики. "Наш новый шеф Функ был личностью, казавшейся очень странной в среде традиционного чиновничьего аппарата. Это был спившийся журналист. Одно время он работал в "Берлинер берзенцейтунг", однако был уволен оттуда несколько лет назад за лень, — вспоминал бывший сотрудник министерства Вольфганг Путлиц. — У Функа был солидный живот; из-под опухших век окружающих сверлили его стеклянные слезящиеся глаза. Обрубленные, часто не связанные друг с другом слова, вырывавшиеся из его слюнявого рта, были отмечены несмываемой печатью диалекта, характерного для окраинных районов Восточной Пруссии. Гинденбург, к которому Функ теперь ежедневно являлся с докладом, очень скоро дал ему кличку "Мой породистый тракен" (спортивная лошадь, которую разводили в Тракенене — Авт.). К регулярной, усидчивой работе Функ был неспособен".
15 ноября 1933 года Функ в дополнение к прежним должностям избирается вице-президентом Имперской палаты культуры (президентом стал сам Геббельс). Этот своеобразный профсоюз объединял всех творческих работников в Третьем рейхе и жестко контролировал их деятельность. Не состоя в палате, ни один немец не мог работать писателем, художником, музыкантом, актером или журналистом.
От ограбления при жизни к ограблению после смерти
Карьера Функа в гитлеровской Германии не ограничилась пропагандой. В ноябре 1937 года из-за несогласия с Гитлером подал в отставку министр экономики Шахт — архитектор финансовой системы Третьего рейха. Его преемником в январе 1938 года стал Функ, одновременно занявший должность генерального уполномоченного по вопросам экономики. Меньше чем через год он сменил Шахта и на посту президента Рейхсбанка, а с августа 1939 года, как член Совета министров обороны Рейха, отвечал за военно-экономические меры.
На Нюрнбергском процессе Функ будет оправдываться, что не проявлял собственной инициативы и выполнял только прямые указания Гитлера и "наци номер два" Германа Геринга: "Я должен был сделать то, что сказал Геринг". Но одним давлением не объяснишь приказы, которые отдавал Функ.
Он сыграл ключевую роль в вытеснении евреев из экономической жизни Третьего рейха и экспроприации их имущества (напомним, что Ялмар Шахт всячески сопротивлялся государственному антисемитизму). Подготовленные Функом третье "Постановление о законе о гражданстве Рейха" от 14 июня 1938 года и "Постановление о регистрации собственности евреев" от 6 июля 1938 года свели экономическую деятельность немецких евреев на нет.
"Государство и экономика представляют собой единое целое. Ими следует руководить на основании одних и тех же принципов. Лучшим доказательством этого являются недавние меры по разрешению еврейской проблемы в Германии, — заявлял Функ на страницах газеты "Frankfurter Zeitung" 17 ноября 1938 года. — Нельзя изгнать евреев из политической жизни и в то же время разрешить им жить и работать в экономической области".
"3 декабря 1938 года подсудимый подписал декрет, который предусматривал дополнительные и жестокие экономические репрессии против евреев, разрешая конфискацию и насильственную ликвидацию их собственности, — подчеркивал Бернард Мельтцер. — (...) Сам подсудимый Функ признал свою ответственность за экономическое преследование евреев и выразил по этому поводу сожаление".
9 августа 1940 года германские евреи обнаружили, что не могут не только зарабатывать, но и тратить деньги: Функ отказал им в доступе к банковским счетам. А в 1942 году прижизненный грабеж дополнили посмертным. Главный банкир Третьего рейха заключил секретное соглашение с рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером о том, что ценности евреев, убитых в лагерях смерти, нужно не возвращать родственникам, а отправлять в Рейхсбанк. Банк оставил у себя монеты и банкноты, а драгоценности, часы и другие личные вещи отправил в берлинские муниципальные ломбарды, возместив эсэсовцам "расходы" на пересылку и доставку.
"В качестве министра экономики Функ ускорял темпы вооружения, а в качестве президента имперского банка он помещал на хранение в банк золотые коронки с зубов жертв концентрационных лагерей, — отмечал в заключительной речи главный обвинитель от США Роберт Джексон. — Это, по всей вероятности, самый жуткий источник дохода в истории банков".
"Евросоюз" по-нацистски
"Ясно, что подсудимый Функ осуществлял огромную власть над значительными областями германской экономики, организация и руководство которыми имели своей конечной целью подготовку к войне, — утверждал Бернард Мельтцер. — Некогда мощная германская военная машина, которая была построена на основании тщательной экономической подготовки, была обязана своим существованием также и деятельности подсудимого Функа, подчиненной интересам нацистской агрессии".
После начала Второй мировой войны Функу досталась в распоряжение экономика оккупированных государств — вначале Польши, а затем и стран Скандинавии, Бенилюкса, северной Франции. 25 июля 1940 года он выступил с программной речью об "экономической реорганизации Европы".
План Функа, как его окрестили журналисты, был разработан при участии статс-секретаря министерства экономики Густава Шлоттерера и предусматривал экономическое доминирование Германии в Европе. Европейские валюты отвязывались от золотого стандарта, их курс жёстко фиксировался, таможенные барьеры между государствами снимались, а Рурская область объединялась с северной Францией и странами Бенилюкса в "единое экономическое пространство". Министр искренне рассчитывал, что подобные методы принесут благоденствие не только "великогерманской экономике", но и оккупированным странам.
Гитлер оценил план и зимой 1942 года отметил деятельность рейхсминистра экономики крестом "За военные заслуги" II степени.
От мобилизации к краху
Но вскоре пришлось затянуть пояса. 4 февраля 1943 года Функ закрыл все промышленные предприятия, учреждения торговли и предприятия общественного питания, не имевшие военного значения. По сути это было признание, что дела на фронте плохи. До сих пор Германия, в отличие от Советского Союза, не ставила всю экономику на службу войне, так что в тылу продолжали жить более или менее привычной жизнью. Военные поражения заставили забыть о былом комфорте.
В сентябре 1943 года Функ стал членом центрального штаба планирования министерства вооружений и военного производства. Однако начиная со следующего, 1944 года, когда советские войска перешли к освобождению Европы, он все больше и больше терял влияние. Министр вооружений Альберт Шпеер выражал открытое недовольство работой Функа, который не справлялся ни с хозяйственными, ни с политическими задачами. Некогда амбициозный министр экономики, и без того друживший с рюмкой, ушел в запой и молча смотрел, как ситуация уходит из его рук.
Его состояние красноречиво характеризует история о том, как шведская актриса Цара Леандер, работавшая в Германии, пыталась вывезти на родину антикварную мебель и произведения искусства, но долго не могла получить разрешения. Леандер решила умаслить Функа, возглавлявшего соответствующую комиссию, и пригласила его на свою берлинскую виллу.
"Когда Функ поднял бокал с шампанским, чтобы произнести тост, Леандер спросила его: неужели господин министр пьёт этот женский напиток?, — рассказывает биограф актрисы Анна Мария Зигмунд.
"Вообще-то я предпочитаю напитки покрепче. Шнапс, например, или водку", — ответил Функ.
"Замечательно. Я тоже", — сказала актриса и предложила министру посостязаться с ней, кто кого перепьёт. Функ, слышавший, правда, о питейных талантах звезды, но не слишком веривший в это, согласился. Полушутливо договорились, что проигравший выполняет желание победителя. Нацистского министра – на голодный желудок – хватило лишь на поллитра водки. Леандер, которая вполне профессионально закусывала специально припасёнными для этого случая сардинами в масле, победила. Уже на следующий день она сидела в кабинете Функа с таможенными документами и вежливо, но твёрдо попросила его подписать их. Министр, чувствовавший себя отвратительно после выпитого накануне, молча поставил свою подпись".
Позже Функу придется дорого заплатить за былой разгул. Истрепанные нервы сделают для него непереносимым шум и яркий свет, Функ будет вынужден прибегать к уколам морфия и кокаина и принимать большие дозы снотворного в надежде победить хроническую бессонницу и тревогу.
И хотя Гитлер в своем политическом завещании от 29 апреля 1945 года сохранил за Функом пост рейхсминистра экономики, кресло под ним уже сгорело. Новый рейхспрезидент Карл Дёниц понимал, что в стране, оккупированной советскими войсками и западными союзниками, никакой гражданской экономики не осталось. 1 мая 1945 года министром экономики стал Шпеер, а Функ отправился на покой.
В июне 1945 года он был арестован британскими военными в Рурской области, а в ноябре предстал перед Нюрнбергским процессом.
"Совершенно ясно, что подсудимый Функ участвовал в каждой стадии программы заговорщиков с момента захвата ими власти и до их конечного поражения. Он всегда действовал эффективно, может быть, иногда более скрытно, чем другие, и содействовал осуществлению нацистской программы, которая с самого начала предусматривала использование безжалостного террора и насилия внутри, а в случае необходимости — вне пределов Германии. Мы утверждаем, что он несет непосредственную и огромную ответственность за совершение преступлений против человечности, преступлений против мира и военных преступлений", — резюмировал Бернард Мельтцер.
Впрочем, Функ всячески обосновывал собственную невиновность:
"Никогда в жизни я ни сознательно, ни но неведению не предпринимал ничего, что давало бы основания для подобных обвинений. Если я по неведению или вследствие заблуждений и совершил деяния, перечисленные в обвинительном заключении, то следует рассматривать мою вину в ракурсе моей личной трагедии, но не как преступление".
А когда в зале суда продемонстрировали хронику из концлагерей, разрыдался и заявил, что "не имел ни малейшего представления ни о душегубках на колесах, ни о других зверствах". И, возможно, единственный из всех подсудимых постоянно повторял, что ему стыдно, невыносимо стыдно:
"...Среди всех нас нет ни одного, кто с чистой совестью мог бы заявить, что не несет никакой моральной ответственности за содеянное. Я уже говорил вам, что совесть не оставляет меня в покое с тех пор, как я подписал этот закон об отчуждении принадлежащей евреям собственности. Виновен ли я перед законом за это, или нет, это вопрос другой. Но вот моральная ответственность за это лежит на мне. Сомнений этому никаких. (...) В свое время мне стоило прислушаться к мнению моей супруги. Она тогда предлагала мне бросить к чертям собачьим этот министерский портфельчик и переехать в какую-нибудь трехкомнатную квартиру, это куда лучше, чем участвовать в таких позорных делах…. Если бы мы все действовали заодно и в один прекрасный день отказались участвовать в этом безобразии, возможно, нам удалось бы предотвратить наихудшее. Моральная вина никого из нас не обошла. Я даже представить себе не могу, что этот суд кого-либо из нас оправдает".
Источники:
Константин Залесский. Кто был кто в Третьем рейхе: Биографический энциклопедический словарь
Ольга Федянина. Судьба фашистского человека
Густав Марк Гилберт. Нюрнбергский дневник
Вольфганг Ганс Путлиц. По пути в Германию. Воспоминания бывшего дипломата
Маргарита Неручева. Сорок лет одиночества. Записки военной переводчицы
Анна Мария Зигмунд. Женщины нацистов
Стенограмма Нюрнбергского процесса. Тома I, IV / Перевод с английского и составление — Сергей Мирошниченко
Ernst Hanfstaeng. 15 Jahre mit Hitler. Zwischen Weißem und Braunen Haus
Walther Funk — Beamte nationalsozialistischer Reichsministerien // Beamte nationalsozialistischer Reichsministerien
Thomas Sandkühler. Europa und der Nationalsozialismus. Ideologie, Währungspolitik, Massengewalt
Christopher Kopper. Bankiers unterm Hakenkreuz
Heinz Handler. Vom Bancor zum Euro. Und weiter zum Intor?
Dieter Suhr, Hugo Godschalk. Optimale Liquidität. Eine liquiditätstheoretische Analyse und ein kreditwirtschaftliches Wettbewerbskonzept
Harold James. International Monetary Cooperation Since Bretton Woods
