18 и 19 июня Нюрнбергский трибунал приступил к перекрестному допросу Франца фон Папена – бывшего канцлера, вице-канцлера и посла нацистской Германии в Австрии и Турции. За свои 67 лет этот фигурант Нюрнбергского процесса ухитрился предать все, во что верил и чем гордился. Честь аристократа, достоинство офицера, патриотизм канцлера, принципы дипломата. Он был среди тех, кто позволил Гитлеру прийти к власти, и тех, кто олицетворял нацистскую Германию за рубежом. Честно заработавший военные награды доблестью в Первой мировой войне, во Второй мировой он проявил беспрецедентную трусость и слабость. Самого родовитого из фигурантов в Нюрнберге презирали даже соседи по скамье подсудимых.
Много позже он, конечно, написал мемуары – этого искушения не избежал почти никто из оставшихся в живых подсудимых Нюрнбергского трибунала. Но, пожалуй, никто на этой стезе и не продемонстрировал такой фантазии и именно искусства кокетливого самооправдания.
"Моя биография в весьма значительной степени была уже за меня написана (…). Меня изображали и как супершпиона, человека-загадку, и как политического интригана и заговорщика, и как двуличного дипломата. Меня называли бестолковым путаником и наивным джентльменом-наездником, неспособным уловить истинный смысл политической ситуации. Обо мне писали как о зловредном реакционере, который сознательно работал ради прихода к власти Гитлера и поддерживал нацистский режим всеми имевшимися в его распоряжении средствами. Мне приписывали роль главного архитектора захвата Австрии и называли проводником агрессивной политики Гитлера в бытность мою послом в Турции в ходе Второй мировой войны. (…) Понимаю, какой восхитительный объект для работы пропагандистских машин я собой представлял. Я прошел в жизни все стадии – от канцлера своей страны до военного преступника на скамье подсудимых Нюрнбергского процесса, находившегося под обвинением, грозившим смертным приговором. Я служил своей родине без малого пятьдесят лет и провел половину времени после Второй мировой войны в тюрьме. Меня обвиняли в пособничестве Гитлеру, однако его гестапо всегда числило меня в своих ликвидационных списках и уничтожило нескольких моих ближайших сотрудников. Лучшую часть своей жизни я был солдатом, хранимым на полях многих битв каким-то благосклонным ангелом, – и все для того, чтобы только чудом избежать смерти от рук наемного убийцы, вооруженного русской бомбой. (…) Будучи убежденным монархистом, я был призван служить республике. Человек, придерживавшийся по традиции консервативных воззрений, я был заклеймен как приспешник Гитлера и поклонник его тоталитарных идей. По воспитанию и собственному опыту сторонник истинных социальных реформ – приобрел репутацию врага трудящихся классов. (…) Всегдашний сторонник исключительно мирного разрешения австро-германской проблемы, вызывавший тем самым ярую ненависть со стороны австрийских нацистов, я был обвинен в организации гитлеровского аншлюса. Боровшийся всю свою жизнь за прочное положение Германии в Центральной Европе, я был вынужден наблюдать поглощение половины территории своей родины восточным деспотизмом. Будучи ревностным католиком, я в конце концов был объявлен прислужником одного из самых безбожных правительств современного мира. Я не питаю никаких иллюзий относительно той репутации, которую имею за рубежом".
В этом предисловии к мемуарам "Вице-канцлер Третьего рейха. Воспоминания политического деятеля гитлеровской Германии. 1933-1947" Франц фон Папен как раз и демонстрирует виртуозное лукавство: да, все вехи названы, но нет, ни одной не дана честная оценка.
Офицер и джентльмен
Франц Иосиф Герман Михаэль Мария фон Папен, эрбзельцер цу Верль-унд-Нойверк был действительно настоящим аристократом, редкая птица среди сброда, дорвавшегося до вершин власти в Третьем рейхе. "Эрбзельцер" - дворянский титул, восходящий к патрициям вольного города Верль с их наследственным правом эксплуатации близлежащих соляных копей. Отец Франца, Фридрих фон Папен-Кёнинген, был крупным землевладельцем из древнего немецкого рыцарского рода (род этот по прямой линии прослеживается минимум до середины XV века). Мать, Анна Лаура фон Стеффенс – из Рейнских провинций. Франц был третьим ребенком. Семья исповедовала католичество, и много лет спустя фон Папен будет патетически лгать, что "боролся с политикой Гитлера" как истинно верующий.
В 11 лет родители, вообще-то видевшие будущее сына в юриспруденции, медицине, священничестве или, в крайнем случае, госслужбе, вынуждены были уступить его упрямым просьбам и отдать в кадеты. Франц мужественно переносил жестокую муштру, делал успехи в учебе и семью не срамил, постоянно получая подтверждение правильности своего выбора, – он побывал императорским пажом, и в офицеры его произвели раньше прочих. Юнцом он присутствовал на императорских балах, церемониях открытия рейхстага и прусского ландтага (парламента земли в Германии и Австрии), сталкивался лицом к лицу с выдающимися фигурами кайзеровской империи.
После кадетского училища, а потом офицерского курса Прусской военной академии Франц явился в звании младшего лейтенанта в воинскую часть, где когда-то служил его отец, - в Пятый Вестфальский уланский полк в Дюссельдорфе, где собралась элита из элит – выходцы из лучших семей. Собственно, так его судьба будет складываться и в дальнейшем – на каждом повороте судьбы фон Папен оказывался в самой элитарной компании (с оговоркой: что бы собой ни представляла эта "элита"). Он в совершенстве овладел всеми умениями, подобающими германскому офицеру, - стал, например, блестящим наездником и даже участвовал в скачках как жокей-любитель.
К 1913 году фон Папен поступил в распоряжение Генштаба в звании капитана. К этому времени, к слову, он был уже женат – совершенно в традициях своего сословия. Его женой стала Марта фон Бох-Гальхау, одна из самых богатых невест Германии, дочь саарского промышленника, владельца компании Villeroy & Boch. Ее приданое и наследство сделало фон Папена очень богатым человеком. Сам он в полной мере олицетворял "сливки" военной касты. Аристократическое происхождение и воспитание, роскошная выправка, прекрасное образование, богатство, широкий кругозор, свободное владение несколькими языками, безусловное личное обаяние, влиятельные друзья… А еще – специфическая личная философия, сочетавшая махровый снобизм (непререкаемую веру в превосходство аристократии над плебсом), преданность кайзеру Вильгельму II, монархизм и милитаристские взгляды, раз и навсегда сформированные книгами легендарного генерала Фридриха фон Бернгарди.
Дипломат-диверсант
В декабре 1913 года фон Папен сделал серьезный карьерный рывок – поступил на дипломатическую службу. Причем, сразу в качестве военного атташе посла Германии в США.
И вот с этого момента ни о какой личной безупречности и профессиональной щепетильности речи уже не было. В 1914 году он поехал в Мексику, наблюдать за революцией. Чуть раньше организовал группу европейских добровольцев в помощь мятежному мексиканскому генералу Уэрте, а теперь в качестве атташе вовсю продавал ему оружие, в надежде заполучить Мексику в сферу влияния Германии.
Эти планы не осуществились, США подавили переворот в Веракрусе. Зато фон Папен впервые хлебнул адреналина – и организовывать международные интриги ему очень понравились. Этим он с тех пор и занимался.
Во время Первой мировой войны, например, пытался закупить оружие в нейтральных США, но столкнулся с проблемой: блокада Великобритании на давала доставить оружие в Германию. Тогда фон Папен нанял местного частного детектива для саботажа предприятий союзных стран в Нью-Йорке. Берлин предоставил своему атташе неограниченные финансовые средства, и теперь, раз нельзя было купить оружие для Германии, он пытался помешать это сделать Великобритании, Франции и России. Он дошел до того, что зарегистрировал подставную компанию, которая в течение двух лет пыталась заранее перекупить каждый гидравлический пресс в США, чтобы не дать американским компаниям производить артиллерийские снаряды для союзников. Кроме того, в тот же период фон Папен организовал в Нью-Йорке изготовление фальшивых американских паспортов, чтобы немецкие граждане из Северной и Южной Америки могли вернуться в Германию.
В конце концов он перешел все границы, захваченный авантюрным азартом и уверившийся в безнаказанности. К концу 1914 года злоупотребил дипломатическим иммунитетом и начал планировать вторжение в Канаду с подрывом основных транспортных путей – железных дорог и мостов. Тогда же принял участие в индуистско-немецком заговоре – вышел на связь с индийскими националистами в Калифорнии, выступавшими против Британии, и стал передавать им оружие. В 1915 году организовал взрыв международного моста в Вэнсборо – и избежал ареста благодаря неприкосновенности. А попутно продолжал строить поставлять оружие мексиканцам.
Британской разведке надоело лицезреть это в одиночку – и она предоставила всю информацию о шалостях германского военного атташе правительству США. Те медлить не стали, объявили фон Папена персоной нон грата и выслали из страны за соучастие в планировании диверсионных актов, шпионаж и подрывную деятельность. В Германии скромного героя встретили овациями и немедленно вручили Железный крест.
Кстати, от заговоров в Америке он не устранился и в дальнейшем. Все крутил так и эдак варианты захвата влияния в Мексике. Поставлял оружие ирландским добровольцам-республиканцам для Пасхального восстания против Великобритании в 1916 году. Поддерживал посреднические связи с индийскими националистами. В изумлении наблюдавшие за этим американские власти в конце концов решили проявить чуть больше, чем просто глубокую озабоченность, и весной 1916 года федеральное большое жюри США обвинило фон Папена в заговоре с целью взрыва канадского канала Велланд. Впрочем, обвинение потом благополучно снимут – удивительным образом это совпадет с водворением фон Папена на пост канцлера Германии.
Кавалер Железного креста
На какое-то время удовлетворив страсть к международным интригам и наигравшись в шпионов, Франц решил тряхнуть стариной и вспомнить о навыках военного. Он вернулся на действительную службу, отправился на Западный фронт. И, надо сказать, воевал на совесть, хотя и не слишком успешно. В августе 1916 его батальон понес большие потери, героически отражая британскую атаку в битве на Сомме, а спустя год был разгромлен канадским корпусом в битве при Вими. К этому времени фон Папена наградили Железным крестом I степени. Он действительно был храбрым, как лев, и от пуль не прятался.
Затем – перевод на Ближний Восток и служба офицером Османской армии в Палестине (геноцид армян, которому фон Папен был свидетелем, его нисколько не тронул). Именно в Константинополе он, теперь майор, тесно сдружился с Иоахимом фон Риббентропом. И снова показал себя как бесстрашного вояку – в боях на Синае и в Палестинской кампании. В ноябре 1918 года вернулся в Германию после перемирия турок с союзниками в звании подполковника. И тут тоже нашлось место отваге. Перед отзывом немецкого азиатского корпуса пришел приказ создать в нем солдатские советы. Фон Папен отказался, генерал Сандерс велел его арестовать, и тогда непослушный подполковник покинул пост и бежал в Германию в гражданской одежде, там встретился с фельдмаршалом фон Гинденбургом и убедил его в своей полнейшей преданности.
Клуб господ и Кабинет моноклей
Заскучав за год безмятежной загородной жизни после армии, фон Папен подался в Рур, подавлять восстание коммунистов в качестве командира отряда Freikorps и защищать католичество от "красных мародеров". И так впечатлил "нужных людей", что осенью 1920-го барон фон Керкеринк, глава влиятельной Вестфальской ассоциации фермеров, пообещал фон Папену поддержку, если решит баллотироваться в прусский ландтаг. Тот шанса не упустил.
Присоединился к партии Центр – со стороны крайне консервативного католического крыла. Немедленно показал себя жестким «правым» политиком. И занял в Центре лидирующие позиции, потому что обладал серьезным ресурсом – был крупнейшим акционером и главой редколлегии самой престижной в стране католической газеты Germania.
В общей сложности десять лет фон Папен представлял Вестфалию в ландтаге. При этом на заседаниях бывал редко и ни разу не выступил. А потом ухитрился собственную партию настроить против себя: на президентских выборах проголосовал за правого кандидата Пауля фон Гинденбурга, а не за кандидата от Центра Вильгельма Маркса. Однопартийцы пришли в такую ярость от этого предательства, что едва не исключили фон Папена за нарушение партийной дисциплины.
Страсть к заговорам к этому времени снова подняла голову – фон Папен стал членом секретного эксклюзивного Клуба господ (он же – Клуб немецких джентльменов). Амбициозные хитрые политики именно там создавали маленькие коалиции, дружили против кого-то и разрабатывали хитроумные интриги. Вся былая дворянская принципиальность фон Папена давно испарилась. Поэтому недавний монархист приветствовал президентское правительство в 1930 году и прозорливо выступал в поддержку НСДАП. А на выборах 1932 года голосовал за своего бывшего однополчанина Оскара фон Гинденбурга, сына рейхспрезидента, как идеального кандидата для объединения правых. Долг платежом красен – 1 июня 1932 года Франц фон Папен стал канцлером Германии.
Помог ему получить назначение давний друг еще по довоенному Генштабу генерал Курт фон Шлейхер. Себе Шлейхер взял портфель министра обороны, а также назначил весь кабинет, впоследствии прозванный "кабинетом баронов" и "кабинетом моноклей". Не обошлось и без очередного предательства: Фон Папен, накануне заверивший своих однопартийцев, что ни за что подобного не допустит, безропотно послушался Шлейхера. А в июне 1932 года познакомился с Адольфом Гитлером.
Читайте также
Канцлер, который всех раздражал
Гитлер и Гинденбург тогда договорились, что нацистская партия не станет возражать против "кабинета моноклей", если: назначат новые выборы, отменят запрет на деятельность штурмовых отрядов и предоставят нацистам доступ к радио. Все требования были выполнены.
В качестве канцлера фон Папен немедленно продемонстрировал свою беспринципность уже на международном уровне. Успех-то отмены огромных германских обязательств по репарациям он себе приписал, но при этом условие этой отмены задним числом нарушил и отказался выплатить Франции 3 млн рейхсмарок.
Простые немцы нового канцлера невзлюбили быстро: фон Папен ввел режим жесткой экономии, сократил выплаты безработным и при этом снизил налоги для корпораций.
У него вообще был поразительный талант восстанавливать против себя всех – друзей, коллег, партнеров, избирателей… Мнивший себя блестящим политическим стратегом, фон Папен постоянно принимал неверные решения и переигрывал сам себя.
Так он подавил путч социал-демократов в Пруссии под бездоказательным предлогом их союза с коммунистами, рассчитывая заслужить поддержку нацистов. Потом опозорился на Всемирной конференции по разоружению, велев немецкой делегации покинуть зал, когда прозвучало пророческое предупреждение французов, что предоставление Германии равного статуса в наращивании вооружений ведет к новой мировой войне.
31 июля 1932 года нацисты получили большинство на выборах в Рейхстаг. На волне их успеха уровень внутреннего политического терроризма стремительно вырос – боевики СА почувствовали безнаказанность. Фон Папен вертелся, как уж на сковородке, чтобы не потерять расположения Гитлера – и, например, заменил смертные приговоры пожизненным заключением для нескольких штурмовиков, убивших рабочего-коммуниста, в знаменитом Потемпском деле. 11 августа, в День Конституции фон Папен объявил на пресс-конференции о планах новой конституции, которая, по сути, превращала Германию в диктатуру, и предложил Гитлеру должность вице-канцлера. Тот подачки не принял – ему нужна была реальная власть, и ради этого он был готов подождать.
Ошибка интригана
В ноябре 1932 года фон Папен преспокойно нарушил Версальский договор, приняв программу восстановления ВМФ Германии – теперь линкоры, крейсеры, флотилии эсминцев и подводных лодок и даже один авианосец позволяли Германии контролировать Северное и Балтийское море. Популярности это ему, впрочем, не прибавило, к тому же нацисты потеряли численное преимущество в Рейхстаге – и Папена вынудили уйти в отставку. Канцлером теперь стал Шлейхер, из бывшего близкого друга ставший врагом.
Обида так ударила фон Папену в голову, что он утратил способность логически мыслить. Главным было отомстить и вернуться во власть. Для этого он решил сыграть на амбициях Гитлера – серьезно считая, что им будет легко управлять. Они вдвоем тайно встретились и договорились сформировать новое правительство. Фон Папен, гордясь своей хитростью, скромно согласился быть при Гитлере вице-канцлером. Немногих скептиков, видевших в Гитлере угрозу, фон Папен самонадеянно успокаивал: мол, у них со стариной Гинденбургом все учтено и предусмотрено, новый канцлер будет "карманным".
30 января президент, публично еще недавно клявшийся, что Гитлеру канцлером не бывать никогда, объявил о его назначении.
В новом кабинете было только три нациста – Гитлер, Геринг и Фрик. Остальные посты заняли консерваторы, близкие фон Папену. Вице-канцлер получил право присутствовать при каждой встрече Гитлера с Гинденбургом, все решения кабмина принимались голосованием – словом, казалось, что консерваторы смогут контролировать нового рейхсканцлера. Не тут-то было. Гитлер и его союзники быстро загнали фон Папена с остальной частью министров в угол.
Первым делом поставили Геринга министром внутренних дел Пруссии и взяли под контроль полицейские силы Германии. При этом Геринг демонстративно не ставил своего формального начальника в известность о своих решениях. Теперь вице-канцлер стал комнатной собачкой Гитлера и беспрекословно выполнял все его указания. Все попытки интриг не удавались – фон Папен хотел было объединить свою новую партию Лига немецких католиков Креста и Орла с Центром и Баварской народной партией, чтобы сдерживать НСДАП, но ему уже никто не верил и на сотрудничество не пошел. Весной 1934 года, когда рейхспрезидент Гинденбург был уже при смерти, фон Папен составил его политическое завещание, предусматривающее увольнение ряда нацистских министров. И воспрял духом.
Черная метка в Ночь длинных ножей
17 июня 1934 года он выступил в Марбургском университете. Речь ни с кем не согласовывал, да и вообще впервые увидел за два часа до выступления. Текст писали его помощники – секретарь Герберт фон Бозе, спичрайтер Эдгар Юлиус Юнг и католический лидер Эрих Клаузенер. В результате фон Папен очень понравился аудитории – он был в ударе, ратовал за восстановление былых свобод и требовал прекратить террор СА на улицах, кричал о насилии и репрессиях с одобрения рейсканцлера, взывал к рейхсверу, финансовой и деловой элите Германии, обличал экстремизм НСДАП, открыто говорил об анонимной слежке и запугивании оппонентов гитлеровцами. Выдержки опубликовали в самой престижной газете Германии Frankfurter Zeitung. Гитлер пришел в ярость и потребовал прекратить дальнейшие публикации. На что фон Папен в первый и последний раз в жизни отреагировал достойно – заявил о готовности немедленно уйти в отставку. Но Гитлер внезапно сдал назад и миролюбиво признал, что критика режима вполне уместна и полезна, заверил, что требования, прозвучавшие в речи, будут удовлетворены. Фон Папен купился и даже не вспомнил о мстительности канцлера.
Через две недели Гитлер взялся за чистку СА и устранение "верхушки" во главе с Ремом. С 30 июня до 2 июля продолжалась Ночь длинных ножей. Тогда-то и состоялось нападение эсэсовцев на канцелярию Папена во Дворце Борзига, захват офиса и обыск гестапо. В ту ночь фон Папен лишился всех помощников, писавших Марбургскую речь. Бозе, Юнга и Клаузенера застрелили.
Вице-канцлера поместили под домашний арест и отключили телефонную линию. Не убили его, как позже утверждал сам фон Папен, только благодаря лично Герингу, считавшему, что бывший дипломат может еще оказаться полезным. Охранявшие фон Папена полицейские подчинялись Герингу и имели приказ препятствовать аресту гестапо или СС. После трех дней домашнего ареста, во время которого не сомкнул глаз, вице-канцлер явился в Рейхстаг. Где и обнаружил, что Гитлер и нацистские министры совещаются за круглым столом, за которым для него, фон Папена места нет. Он постоял-постоял, а потом попросил личной аудиенции у Гитлера и подал в отставку. 2 августа умер Гинденбург, и для Гитлера больше не осталось препятствий.
Его презирали даже нацисты
Много позже, когда речь об этом зайдет на Нюрнбергском процессе, фигуранты не станут скрывать презрения – как, мол, можно было вернуться к работе с Гитлером после открытого убийства твоих верных коллег и адъютантов?! На суде зачитают письмо, написанное фон Папеном Гитлеру сразу после Ночи длинных ножей, с заверениями в поддержке, восхищением "ниспосланным Германии небесами лидером" и похвалами мужеству и решимости, с которой канцлер "героически подавил путч Рема". Геринг громко назовет фон Папена лжецом и трусом. А Йодль добавит: "Если бы я допустил гибель троих своих адъютантов, то уже потом не мог бы служить этому режиму! Да после такого вам следовало проглотить яд!" Обвинитель сэр Дэвид Максуэлл-Файф бросит подсудимому: "Вы были готовы выслуживаться перед убийцами! Вы понимали, что после резни, вызвавшей такой международный резонанс, поддержка экс-канцлера, который пользуется авторитетом в католических кругах, была неоценима для Гитлера!" - "Хотя это и так, - ответит Папен, - но, начни я работать против него, меня неизбежно ожидала бы участь моих пропавших коллег". Потом пожалуется психиатру Гилберту: "Естественно, теперь смотришь на все совершенно по-иному, чем тогда, да еще после трехсуточного ареста. Все эти вопросы — почему да отчего я остался в правительстве… Я еще раз хочу вас спросить — ну что мне еще оставалось, когда разразилась война? (…) Застрелили моего адъютанта! И тем не менее я вынужден был сказать себе: «Тебя пока что никто не освобождал от твоего долга перед фатерландом!» Думаете, легко мне было? Это был ужасный конфликт!"
Посол с кнутом и пряником
С 1939 по 1944 год фон Папен был послом Германии в Турции. Целый год его назначению противился президент Турции Мустафа Кемаль, с отвращением вспоминавший их совместную службу на Первой мировой войне. Его преемник Исмет Инёню тоже в течение нескольких месяцев накладывал вето на попытки Риббентропа водворить фон Папена в Анкаре. Но в конце концов сдался.
Новый посол прибыл в конце апреля 1939 года – сразу после подписания британо-турецкой декларации о дружбе: президент Инёню хотел объединиться с Великобританией против Германии. В июле Турция и Франция подписали декларацию о коллективной безопасности на Балканах. А в августе фон Папен показал зубы – представил Турции дипломатическую ноту, сулившую санкции и отмену поставок оружия, если дружба с британо-французским "фронтом мира" не прекратится.
1 сентября Германия напала на Польшу, 3 сентября Великобритания и Франция объявили войну Германии. Позже фон Папен будет при любой возможности заявлять, что был категорически не согласен с внешней политикой Гитлера и шокирован вторжением в Польшу, а не подал тогда в отставку исключительно из соображений верности стране – мол, его демарш указал бы всем на "моральное ослабление Германии".
В июне 1940-го Франция была оккупирована, и Инёню отказался от просоюзнического нейтралитета. К 1942 году фон Папен заключил три экономических соглашения, поставивших Турцию под экономическое влияние Германии. В качестве действенной угрозы он постоянно давал понять, что в случае неповиновения Германия поддержит болгарские притязания на Фракию. В июне 1941 года подписал с Турцией Договор о дружбе и ненападении, таким образом вбив клин между нею и союзниками. А после вторжения в Советский Союз настоял, чтобы Турция закрыла проливы для советских и британских военных кораблей.
Позже он будет утверждать, что приложил много усилий, чтобы спасти турецких евреев в оккупированных странах от отправки в концлагеря, даже назовет число - 10000, но подтверждения этому так и не найдется. Зато подтверждено, что в течение всей Второй мировой он убеждал Турцию присоединиться к странам Оси и тратил огромные средства из специальных фондов на подкуп влиятельных турецких политиков.
24 февраля 1942 года на фон Папена совершили покушение. Взорвали бомбу, но погиб только сам диверсант, а посол получил легкие ранения. Возможно, это сделали агенты НКВД по личному распоряжению Сталина, разъяренного закрытием каналов для кораблей. Второй версией было, что покушение организовали по приказу Гитлера, так, чтобы подозрение легло на советскую агентуру.
В 1943 году фон Папен сорвал переговоры Великобритании с Турцией и их союзническое сотрудничество. Сработал привычный метод кнута и пряника: посол организовал письмо от Гитлера, заверившего Инёню, что Германия не заинтересована во вторжении в Турцию, и пригрозил, что в случае неповиновения Стамбул будет бомбить Люфтваффе.
Уже летом 1943 года фон Папен понял, что поражение Германии неизбежно. И снова пустился в интриги. Добился встречи с американцами в Стамбуле и попросил поддержки США, беззастенчиво предлагая свою кандидатуру на роль диктатора Германии после устранения Гитлера. Но Рузвельт, едва заслышав об этом, немедленно запретил вступать в какие-либо переговоры с фон Папеном.
Теперь ему приходилось все чаще использовать кнут – пряник на турков уже не действовал. Узнав о планах Великобритании использовать турецкие аэродромы для бомбардировок Румынии, он пригрозил, что в ответ на это Люфтваффе со своих баз в Болгарии и Греции уничтожит Стамбул и Измир. Но это была агония, их больше не боялись. С весны 1944 года Турция сократила экспорт в Германию на 50 процентов, а 2 августа разорвала дипломатические отношения. Фон Папен был вынужден вернуться в Берлин. Его попытались было направить послом в Ватикан к Папе Пию XII, но Папа категорически отклонил это назначение.
Не видеть позор Германии
В августе 1944 года фон Папен в последний раз встретился с Гитлером. Тот наградил его Рыцарским крестом за военные заслуги. С сентября бывший дипломат зализывал раны в своем поместье в Сааре. Откуда и бежал вглубь страны с семьей уже в ноябре, в страхе перед наступающей армией США. В январе 1945-го обратился к заместителю Риббентропа – пусть, мол, его, опытного дипломата старой школы, отправят в качестве посредника убедить западные державы помешать русским оккупировать Германию. Безуспешно.
14 апреля 1945 года Франца фон Папена вместе с сыном Францем-младшим захватили в собственном доме в Руре солдаты 194 пехотного полка 9 армии США. Перед заключением его отвезли в концлагерь, чтобы он своими глазами посмотрел, чему служил и способствовал.
Он многое узнал и увидел на процессе в Нюрнберге.
А может быть, делал вид, что для него это внове. Отвернулся от экрана, когда показывали хронику лагерей смерти ("Не хочу видеть позор Германии!"). После каждого заседания подолгу витийствовал, осуждая Гитлера и соседей по скамье подсудимых и охотно соглашаясь с обвинениями, предъявленными всем… кроме него.
Он-то ни в чем виноват не был, а делал все из любви к своей многострадальной родине. В беседах с Гилбертом сетовал:
- Кто, скажите на милость, мог принимать "Майн кампф" всерьез? Чего только не напишешь ради достижения политической цели. У меня имелись с Гитлером расхождения, но я никогда не думал, что он желает войны — пока он не разорвал Мюнхенское соглашение. За пять недель до аншлюса Австрии я ушел со своего поста, поскольку он отказался проводить в жизнь мою прогрессивную политику. Что я мог сделать? Эмигрировать? Жить за границей в статусе немецкого эмигранта? Такое меня не устраивало. Офицером отправиться на фронт? Для этого я был староват, да и стрельба мне не по нраву. Критиковать Гитлера? Это могло означать лишь одно — меня тут же поставили бы к стенке. К тому же подобный расклад ничегошеньки бы не изменил!
Источники:
Франц фон Папен "Вице-канцлер Третьего рейха. Воспоминания политического деятеля гитлеровской Германии. 1933-1947"
Густав Гилберт "Нюрнбергский дневник"
Константин Залесский Кто был кто в Третьем рейхе. Биографический энциклопедический словарь.
