С 13 по 22 марта суд допрашивал Германа Геринга — бывшего председателя Рейхстага, министра-президента Пруссии и рейхсминистра авиации. Девять рабочих дней "наци номер два" стоял за трибуной и отвечал на вопросы адвокатов и прокуроров. Его диалоги с главными обвинителями от США, Великобритании и Советского Союза превратились в настоящую дуэль. Рассказываем об основных моментах впечатляющей судебной драмы.
"Процесс превратился в шоу"
"Допросы Геринга на какое-то время превратили процесс в шоу, — пишет Александр Звягинцев в книге "Нюрнбергский набат". — Зал трибунала ломился от наплыва желающих увидеть выступление рейхсмаршала. (..) Геринг демонстрировал незаурядное красноречие, блистал изящным и непринужденным юмором. Председатель суда лорд Лоуренс, большой противник вольностей, не мог остановить взрывы смеха, которыми сопровождалось в зале выступление "фюрера обвиняемых"".
Первые три дня Геринг отвечал на вопросы своего адвоката Отто Штамера. Подсудимый предстал рыцарем без страха и упрека, национальным героем Германии. "Оглядываясь назад, мне кажется, что я ничего не упустил для консолидации нашей власти", — заявил подсудимый.
![](https://nuremberg.media/images/07e5/03/13/134720.jpg)
В изложении Геринга все выглядело так, будто ни его, ни других нацистских лидеров совершенно не в чем упрекнуть. Да, они боролись за власть незаконными методами, но во благо Германии. "Считалось ли возможным достижение этих целей [партийной программы НСДАП] любыми средствами?", — спросил Штамер. "Конечно, они должны были быть достигнуты любыми средствами. (…) Если я поставил целью революцию, то она является незаконной для существующего порядка, — философствовал Геринг. — Если я оказался успешен, тогда революция становится фактом и соответственно легальной и законной".
![](https://nuremberg.media/images//07e5/03/13/134742.jpg)
Да, они устранили оппозицию, но не ради себя: "Власть и правительственные полномочия нужны были нам для того, чтобы сделать Германию свободной и великой ". Да, коммунистическая партия была запрещена, но сами коммунисты поступили бы еще хуже. Да, независимые профсоюзы уничтожили, но только потому, что они проводили волю партий, а не немецких трудящихся.
У регионов отняли значительную часть полномочий, а их парламенты распустили, но как иначе восстановить суверенитет рейха, рассуждал Геринг? Демократические свободы ограничили, однако ведь сама концепция свобод — "спорный вопрос", и они создавали "препятствия на пути прогресса". Да, после смерти президента фон Гинденбурга рейхсканцлер Гитлер самовольно занял его место — но разве в Америке не президент возглавляет правительство?
![](https://nuremberg.media/images//07e5/03/13/134519.jpg)
А что гестапо и концлагеря для политических противников? Виноваты коммунисты, которые "устраивали теракты". Да, были злоупотребления и чрезмерная жестокость, но Геринг всегда боролся с этим и проявил милосердие даже к главному врагу рейха — лидеру коммунистов Эрнсту Тельману.
"Наци номер два", по его словам, никогда не использовал термин "высшая раса" , а теорию жизненного пространства считает очень спорной — ее скорее можно применить к четырем державам-победительницам, поделившим мир между собой. Что же касается принципа фюрерства, то по-другому управлять Германией не получается: "То, что очень хорошо подходит для одной страны, может совсем не получиться в другой. (…) Демократия возникла в Германии, тогда, когда Германии было очень плохо, и мы достигли дна".
Геринг ничуть не отрицал, что Германия развернула программу перевооружения, нарушавшую Версальский мирный договор. Гитлер предложил соседям разоружиться, а они не захотели. "Четырехлетний план" перевооружения также не имел целью подготовку к агрессивной войне — "целью планов было, как я сказал, обезопасить Германию (…) от блокады на случай войны".
Отдельно рейхсмаршал остановился на еврейском вопросе.
Повсюду еврейство стояло во главе борьбы с национал-социализмом, будь то пресса, политика, культурная жизнь, пытаясь вызвать презрение и отвращение к национал-социализму, или в экономической сфере", — негодовал Геринг. Как спасти Германию и поднять дух немецкого народа? "Исключить еврейство из политики, из руководства государством ". И если нацистами "было сказано много грубых слов против евреев и еврейства", то это только защитная реакция
Нюрнбергские законы, запретившие браки между евреями и неевреями, были нужны для того, чтобы расы не смешивались в будущем. Уже имеющихся "полукровок" Геринг великодушно предложил поставить "на одно место с остальными немцами". И, разумеется, "уничтожение еврейской расы не планировалось заранее".
Свидетельствуя о захватнических действиях нацистов, Геринг все время подчеркивал их вынужденность. Да, Рейх пошел на аншлюс Австрии, но разве не этого хотели австрийцы в конце Первой мировой войны? Да, Судетская область Чехословакии была присоединена к Германии, но разве западные державы не дали на это согласие в Мюнхене? Да, оставшуюся часть Чехословакии можно было и не расчленять — Геринг возражал, но никакого "честного слова" чешскому послу никогда не давал, его неверно поняли. А вот с нападением на Польшу глава Рейхстага не соглашался — он считал, что достаточно было присоединить к Германии Вольный город Данциг и обеспечить сухопутный коридор к нему. Но разве может генерал возражать приказам главы государства?
Рейхсмаршал не хотел и оккупации Норвегии, но его поставили перед фактом. Зато отговорил фюрера от вторжения в Швецию. А нападение на Бельгию и Нидерланды произошло только потому, что эти страны не смогли сохранить нейтралитет. Конечно, во время оккупации Франции нацисты жестко подавляли сопротивление — но только потому, что на них нападали французские партизаны. Бывший министр авиации нашел оправдания бомбардировкам Варшавы, Роттердама и Ковентри.
![](https://nuremberg.media/images//07e5/03/13/134624.jpg)
Агрессию против Югославии "наци номер два" объяснял тем, что к власти в Белграде пришли просоветские силы. Нападение же на сам Советский Союз Геринг характеризовал как превентивную войну, при этом утверждая, что всегда отговаривал Гитлера от этого шага.
Отвергал Геринг и некоторые документы, связанные с планированием войны. Протокол Хоссбаха он называл субъективной интерпретацией идей фюрера. А меморандум с результатами совещания государственных секретарей относительно плана "Барбаросса", согласно которому нужно было "полностью обеспечивать вооруженные силы продовольствием из России", считал "весьма недостоверным документом".
Голод на оккупированных территориях СССР, с точки зрения рейхсмаршала, провоцировала советская "политика выжженной земли". Преступления нацистов против мирных граждан были отдельными эксцессами, за которые лично Геринг сурово наказывал. Подсудимый признавал голод в Ленинграде, однако иронически замечал, что до сих пор "не находил доказательств того, что осаждающий щедро снабжает осажденного припасами с целью продолжения сопротивления". При этом он отрицал бомбардировки города и ставил под сомнение показания советских свидетелей Орбели и Ломакина.
Геринг защищал не только себя, но и своих подельников. Кейтель не имел никакой возможности уйти в отставку, Розенберг не мог запретить вербовку восточных рабочих вопреки приказу фюрера. Йодль не дал Германии выйти из Женевских соглашений, которые защищают права военнопленных. Зейсс-Инкварт пытался сохранить независимую Австрию, но никак не смог этого сделать. Фон Нейрат проводил политику мира и взаимопонимания с Великобританией, а фон Риббентроп, если бы и захотел, не мог изменить позицию Гитлера. Геринг вообще не знает ни одного генерала или адмирала, который разжигал войну.
В случаях, когда обвинения невозможно было опровергнуть, Геринг возлагал ответственность на покойников. В событиях "Хрустальной ночи" 9-10 ноября 1938 года, когда по всей Германии нападали на евреев и громили их имущество, виноват министр пропаганды Йозеф Геббельс. В издевательствах над узниками концлагерей, массовом истреблении заключенных и зверствах на оккупированных территориях — рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. Преследование церкви и неадекватные советы Гитлеру — на совести начальника партийной канцелярии Мартина Бормана. И, конечно, за все несет ответственность фюрер, которого Геринг всеми силами пытался отговорить от ошибочных шагов.
“Миллионы знали, а вы не знали?”
16 марта допрос начало обвинение. Первым выступал главный обвинитель от США Роберт Джексон, он задавал вопросы Герингу дольше всех — почти четыре дня. Джексон решил сделать акцент на морально-этических аспектах, показав преимущество демократической системы над тоталитарной.
![](https://nuremberg.media/images//07e5/03/13/134796.jpg)
"Ничего не получалось, — признает внук председателя суда Джеффри Лоуренса лорд Патрик Лоуренс в фильме "Нюрнберг: чтобы помнили… Процесс глазами журналистов". — Джексон (...) не имел ежедневного опыта перекрестного допроса свидетелей. Это очень специфический навык. Дело чуть не обернулось катастрофой для всего процесса. По мнению моего деда, если бы они продолжили в том же духе, Геринг бы не был осужден".
С одним из предъявленных Джексоном документов случился конфуз. Аргументируя, что ввод войск в Рейнскую демилитаризованную зону 7 марта 1936 года готовился не две-три недели, а гораздо дольше, Джексон показал бумагу от 26 июня 1935 года, где упоминалась "подготовка к освобождению Рейна". Ответ Геринга ошеломил: перевод неверный, имелась в виду очистка реки Рейн от судов в случае объявления мобилизации. "Эти мероприятия были подготовкой вооруженной оккупации Рейнланда, не так ли?" — настаивает Джексон. "Нет, это совершенно ошибочно", — снова возражает Геринг. "Но имели характер, который нужно было хранить в тайне от зарубежных держав?" — напирает обвинитель. "Я не думаю, что могу вспомнить, чтобы заранее публиковались мобилизационные мероприятия Соединенных Штатов", — в привычной манере отвечает рейсхмаршал.
Этот, как сказали бы сегодня, троллинг вызвал настоящую бурю. Джексон потребовал от суда обязать подсудимых отвечать "да" или "нет" и запретить делать "произвольные заявления". Председатель Лоуренс признал, что "упоминание секретности в сфере мобилизации Соединенных Штатов совершенно не относится к делу", однако запрещать развернутые ответы не стал.
Следующий документ поставил в неудобное положение уже Геринга. Джексон продемонстрировал ему письмо в адрес начальника Главного имперского управления безопасности Рейнхарда Гейдриха, где Геринг писал об "окончательном решении еврейского вопроса". Подсудимому пришлось настаивать, что речь идет только об эмиграции, а не уничтожении.
Перекрестный допрос не продолжался еще и десяти минут, когда стало совершенно очевидным, что ситуацией полностью владеет не господин судья Джексон, а обвиняемый Геринг, — цитирует Александр Звягинцев запасного члена трибунала от Великобритании Нормана Биркетта. — Подчеркнуто вежливый, исключительно проницательный, находчивый, ловкий, изобретательный, он мгновенно оценивал обстановку, и, по мере того как укреплялась его уверенность в себе, становилось все более явным его преимущество… Место у барьера свидетелей принадлежало ему безраздельно в течение почти двух дней, причем его ни разу и ни при каких обстоятельствах не прерывали"
Вслед за Робертом Джексоном вопросы задавал заместитель британского главного обвинителя Дэвид Максуэлл-Файф. "Джексон едва смог вытрясти что-то из Германа, не помнящего себя от счастья, и мне пришлось вмешаться, чтобы сбросить его с пьедестала", — вспоминал англичанин. Он избрал другую тактику и сосредоточился на конкретных вопросах.
Британский обвинитель вынудил Геринга оправдываться за Гитлера. В январе и в октябре 1937 года германское правительство дало гарантии неприкосновенности Бельгии и Нидерландов. Но 23 мая 1939 года на совещании в рейхсканцелярии фюрер сказал: "Голландские и бельгийские воздушные базы должны быть заняты вооруженной силой. Декларации о нейтралитете следует проигнорировать". А 22 августа заявил: "Англия и Франция не будут нарушать нейтралитет этих стран". Получается, нейтралитет собиралась нарушить Германия? Герингу пришлось ответить, что фюрер "часто (…) менял свои идеи", поэтому его словам не следует придавать большого значения.
![](https://nuremberg.media/images//07e5/03/13/134767.jpg)
Максуэлл-Файф повторил советские данные, согласно которым в одном только концлагере Аушвиц было убито 4 миллиона человек. При этом нацисты уничтожили 6 миллионов евреев — около 4 миллионов в лагерях и 2 миллиона "другими способами". "Вы скажете трибуналу, что министр с вашей властью в Рейхе мог оставаться в неведении о том, что происходило?" — спросил обвинитель. Но Геринг и здесь уверял, что "даже фюрер не знал о том, в какой степени это происходило", а вся ответственность лежит на Гиммлере. Подсудимый подверг сомнению цифру в 10 млн жертв концлагерей. Когда ему привели цитату Гитлера от 17 апреля 1943 года: "Если евреи не хотели работать, их расстреливали. Если они не смогут работать, им придется умереть", — он сказал, что не знает о соответствующем документе.
Заключительную часть допроса провел 21-22 марта главный советский обвинитель Роман Руденко. Он опирался на немецкие документы и соединил волчью хватку Максуэлла-Файфа с напором Джексона.
Используя метод сократического диалога, Руденко подводил подсудимого именно к тем ответам, которые были нужны обвинению. Так он добился признания, что хотя фюрер принимал все решения сам, часто прислушивался и к мнению "ближайших сотрудников". "Не скажете ли тогда вы, кто являлся таким ближайшим сотрудником Гитлера в области воздушного флота?", — спросил прокурор. "Само собой разумеется, я", — ответил Геринг. "В вопросах экономики?" — "Это также был я"
Рейхсмаршал подтвердил, что план "Барбаросса" был готов уже в ноябре 1940 года, в том числе в части воздушных сил. Правда, он предназначался "на случай возможного изменения политического положения с учетом угрозы со стороны России". Но эту тему Руденко развить не дал: в отличие от Джексона, он пресекал попытки обвиняемого уйти в сторону.
Признал Геринг и то, что после совещания у Гитлера 16 июня 1941 года Борман составил документ с планом расчленения Советского Союза. Впрочем, Геринг назвал этот документ "бесконечно преувеличенным": на самом деле об областях Волги "вообще нигде не было речи", а Крым и Прибалтика обсуждались, но только в теории.
Геринг согласился, что миллионы людей угоняли в рейх, но отрицал обвинения в рабстве. Слова Гиммлера об уничтожении 30 миллионов славян "наци номер два" назвал бессмыслицей и "всего лишь речью": "Такие инструкции не могли быть даны Гиммлером. Мне ничего неизвестно о таком указании или распоряжении. (…) Никогда не существовало директивы, которая была бы дана фюрером или кем-нибудь другим в отношении истребления славян".
Главный французский обвинитель Огюст Шампетье де Риб вопросов задавать не стал.
В конце концов мы все-таки загнали его в угол, — вспоминал Роберт Джексон, слова которого приводит автор "Нюрнбергского набата". — Однако это было настоящей битвой, длинной и тяжелой, а также сопровождалось значительным количеством вылившейся на Германию совершенно неуместной пронацистской пропаганды"
"Последнюю точку в допросе Геринга, точнее, восклицательный знак, поставил Главный обвинитель от СССР Р. А. Руденко, — отмечает Александр Звягинцев. — Его вопросы повергли Геринга в горькое уныние. После них рейхсмаршал прекратил активное сопротивление, поник, резко изменил свое поведение. Это отметили все присутствующие в зале, после чего авторитет Руденко заметно возрос. Все стали говорить о его высоком профессионализме".
"Руденко сделал свою работу, но, думаю, все, кто допрашивал Геринга, вряд ли были довольны до конца", — говорит в свою очередь переводчик стенограммы процесса, исследователь международного права Сергей Мирошниченко. Он оценивает допрос как один из самых сложных моментов трибунала.
![](https://nuremberg.media/images//07e5/03/13/134676.jpg)
Источники:
Стенограмма Нюрнбергского процесса. Том VIII / Перевод с английского и составление — Сергей Мирошниченко
Александр Звягинцев. Нюрнбергский набат
"Нюрнберг. Чтобы помнили… Процесс глазами журналистов". Фильм Александра Звягинцева