Живым не дался

"Мученик"

В последнем слове на суде Герман Геринг сказал: "Победитель всегда является судьей, а побежденный — осужденным. Я не признаю решения этого судилища… Я рад, что меня приговорили к казни… ибо тех, кто сидит в тюрьме, никогда не производят в мученики".

Его поведение на процессе сначала имело понятную цель отделаться тюрьмой. Потом он понял, что точно не отвертеться. Вердикт встретил, бравируя: "Смертный приговор ничего для меня не значит. Я перестал бояться наказаний с двенадцати лет".  

В предсмертном письме Черчиллю он напишет:

"Вы думаете, что Вы хитро все обставили, бросив историческую истину на попрание горстки амбициозных юридических софистов и позволив превратить ее в некий диалектический трактат, переполненный всевозможными ухищрениями, несмотря на то, что Вы, будучи британцем и государственным деятелем, прекрасно знаете, что подобными методами жизненно важные проблемы народов нельзя было решить или оценить в прошлом и что в будущем их также нельзя будет решить. Я слишком хорошо осведомлен о Вашей силе и о изворотливости Вашего ума, чтобы считать Вас способным верить вульгарным лозунгам, с помощью которых Вы поддерживаете войну против нас и пытаетесь возвеличить свою победу над нами, устроив этот дешевый спектакль".

Геринг волновался. Но все еще чувствовал себя в форме. Достаточно, чтобы до конца поступать по-своему.

Несбывшаяся надежда

Скорее всего, двигало им честолюбие.  Некогда только его и никого больше могли называть «Наци №2». Потом на это стали претендовать то рейхсминистр Гесс, то рейхсфюрер Гиммлер, то рейхсляйтер Борман, то даже рейхспропагандист Геббельс... Теперь троих из них не было в живых, а Гесс потерял лицо еще до прибытия в Лондон. Но главное – больше не было Гитлера. А значит…

…значит, на историческом Международном Военном Трибунале, на главном Нюрнбергском процессе он, рейхсмаршал Геринг, был наконец уже не номером два. Он автоматически поднялся до наци номер один.

Пока шел суд, тактика Геринга была, пожалуй, самым увлекательным зрелищем. Он то издевался над обвинениями, то откровенно лгал, то провоцировал участников заседания. Он играл свою роль на великой исторической сцене – так ему казалось. Но кончилось все просто и буднично. В день оглашения приговора сначала говорили о других, а после перерыва на обед, в 14.50, наконец сказали: "Международный военный трибунал приговаривает вас к смерти через повешение". Судья добавил: "Вина этого человека беспрецедентна, а преступления настолько чудовищны, что им не может быть никакого оправдания".

Последние речи уже были произнесены, письма написаны. Черчилль не ответил.

Оставалось стать мучеником. У Геринга хватило бы характера пойти на виселицу ради такой перспективы. Но он, возможно, действительно был сломлен морально. Он перестал верить в свое грядущее мученичество. А может быть, гордыня подсказала ему иной путь: успеть первым и сделать по-своему, не даться в руки победителей. 

Проект "Нюрнберг. Начало мира" уже публиковал очерк биографии наци №2. Напомним основные вехи пути, который прошел Геринг – от бравого аса-героя до "сбитого летчика".

Молодой ветеран

В 1914 году двадцатилетний пехотинец фанен-юнкер Герман Геринг потребовал перевести его в авиацию.

В авиаотряде стал механиком, наблюдателем, и за год дослужился до пилота разведывательной, бомбардировочной и наконец – истребительной авиации. Он был тогда воистину бесстрашным молодым человеком. Сбил 22 самолета противника. Кавалер трех орденов, дослужился до командира истребительной эскадрильи и капитанского звания.

После войны остался авиатором, выполнял показательные полеты, поступил в Университет, женился на Карин фон Канцов – которую, опять же, прямо-таки штурмом отбил у шведского мужа. Высокий (тогда 178 см считалось высоким ростом), бесспорно красивый, обаятельный, смелый, амбициозный… Его жизнь могла сложиться совсем по-иному.

Соратник

В 1922 году он познакомился в Мюнхене с Гитлером – и сразу ему поверил. Но тут было и еще одно обстоятельство – Гитлеру поверила Карин. Она стала едва ли не большей нацисткой, чем сам Геринг.

Фюреру были очень нужны в его партии герои войны. Геринг был самым блестящим из них. Гитлер немедленно назначил его верховным руководителем штурмовиков – Эрнст Рем и Геринг навсегда возненавидят друг друга. Именно Геринг превратил эти банды в подобие войска и ввел там дисциплину. 9 ноября 1923 года он участвовал в «Пивном путче», шел рука об руку с Гитлером, был тяжело ранен. Жена вывезла его за границу на лечение. Он поправился, но после этого начал стремительно набирать вес… Он рвался в Германию, но растроганный фюрер просил воздержаться и "сберечь себя для национал-социализма". Пока Гитлер сидел в тюрьме, Карин посетила его и получила подтверждение – Геринг остается его главным и ближайшим соратником.

№2

В 1927 году он вернулся в Германию. Партийная карьера шла как по маслу. Герой, летчик-ас, знамя и орденоносный выставочный экспонат, эталон, пусть внешняя привлекательность пострадала от лишних килограммов. Именно он стал председателем рейхстага и отправил в отставку правительство фон Папена, расчистив Гитлеру дорогу к власти. Именно он создал тайную политическую полицию – Гестапо – и первым возглавил ее.

Именно он инициировал "ночь длинных ножей" и избавил Гитлера от штурмовиков, а себя – от Рема. В 1935 году он добился уникального положения в рейхе: несколько раз объявленный Гитлером героем и ближайшим соратником, получил статус неприкосновенности и неограниченные права.

Захотел стать рейхсфорстмейстером – главным лесничим страны – и стал. Захотел стать генералом – и перепрыгнул к этому званию из капитана. Стал фельдмаршалом авиации, возглавил Люфтваффе. А в июне 1941 года был официально назначен наследником Гитлера на случай его смерти или иного несчастья. 30 июля 1941 года Геринг подписал документ об "окончательном решении" еврейского вопроса, предусматривавший уничтожение примерно 20 миллионов человек.

А потом Гитлер начал сомневаться в Геринге: тот все больше проявлял свою вторую натуру.

"Карманные деньги"

Любопытный фрагмент допроса Геринга: 

Откуда вы брали наличные деньги?

Я был вторым человеком в стране и всегда в изобилии был снабжен деньгами. Я сам подписывал ассигнования.

И таким же образом вы получали иностранные платежные средства, валюту?

Да. Я сам был последней инстанцией, это разрешавшей.

Это имело какую-нибудь правильную процедуру или об этом делались записи вообще?

Нужно было только разрешение, но в случае со мной об этом даже не было речи.

Если вы ехали за границу и вам нужна была большая сумма валюты, как вы ее получали?

У меня никогда не было необходимости в слишком большой сумме. Если я планировал поездку за границу, я высчитывал, сколько мне нужно будет денег, и затем просил валюту.

Как вы получали деньги до войны?

Как и всякое частное лицо, которое уезжало за границу. Наличные деньги, необходимые в первые дни, я носил в кармане, а на дальнейшее получал аккредитив.

Как вы оплачивали закупки картин?

Всегда наличными.

Каков ваш годовой доход?

Как рейхсмаршал я получал 20 тыс. марок в месяц, как командующий ВВС — 3600 марок в месяц, с вычетом налогов. Как председатель рейхстага — 1600 марок. Помимо этого, были гонорары за мои литературные труды. Доход с моих книг составляет примерно 1 млн марок.

Ваш образ жизни не стоил больше этих сумм?

Часть моих расходов покрывалась за счет других средств, мои резиденции в Берлине и Каринхалле содержало государство.

Образ жизни и его стоимость

"Казенную квартиру" Геринга построили в 60 км от Берлина по проекту сразу двух архитекторов: Вернера Марха, который спроектировал Олимпийский стадион в Берлине, и Фридриха Хетцельта, создателя проекта здания Гестапо на Принцальбертштрассе. Основную загородную резиденцию наци №2 назвали "Каринхалле" – в честь супруги (после смерти Карин в 1931 году ее прах захоронили в роскошном мавзолее на территории имения). Получилось нечто среднее между дворцом и замком.  Рядом – охотничьи угодья в лесном массиве Шорфхайде, два озера, Гроссдёльнер и Вуккерзее. Великолепные семиметровые ворота из дорогого камня.

Спортзал, зверинец, даже русская баня. А на чердаке и в подвале – игрушечная железная дорога. На исходе Сталинградской битвы Геринг праздновал свой день рождения, играя с гостями "в паровозики".

По первой же прихоти он летал в Париж – причем, часто сам за штурвалом. И, естественно, в сопровождении эскадрильи истребителей.

Был у него и собственный музей. Картины Геринг не покупал – шедевры мирового искусства свозили как "трофеи" из захваченных городов. Больше всего Геринг любил статуи, особенно львов.

Свою коллекцию он в 1945 году пытался спрятать то в шахте, то в тоннелях близ резиденции Гитлера, где и у него был еще один "домик", но не получилось. Те, кто отвечал за доставку, разворовали ценный груз, отдельные произведения будут "всплывать" на протяжении многих десятилетий.

И покупки картин не превышали вашего дохода?

У меня были и другие доходы…

Львами чета Герингов любовалась не только в виде статуй – они держали семерых одомашненных "кошачьих" хищников, и питомцы периодически свободно перемещались по дому. Львица по кличке Буби в мае 1945 года сбежала из имения и еще долго пугала людей в лесу, где жила и охотилась.

В общем, о Каринхалле лучше всех сказал… Гитлер.  "Мой Бергхоф (совсем не маленькая и не дешевая усадьба фюрера в Баварских Альпах – прим.авт.), конечно, с этим никак не сравнишь. Может быть, он мог бы стать здесь садовым домиком?"

Фюрер начал задумываться, глядя на всю эту роскошь.

Другие доходы

Если бы спросили в то время любого немца, какая компания в Германии самая важная, богатая и могущественная, – он бы ответил без сомнений: Reichswerke Hermann Goering. Эта исполинская финансово-промышленная корпорация была создана по инициативе Геринга. Для ее учреждения использовали государственные средства, целью было срастить в единый цикл производство стали, от добычи железной руды до военной продукции. Немецкие банкиры и владельцы производств пытались сопротивляться, но у Геринга под рукой был эффективный инструмент решения хозяйственных споров – Гестапо. После недельного прослушивания телефонов автор "немецкого финансового чуда" Ялмар Шахт отправился в отставку, стальных магнатов прижали к ногтю. К слову, организация, технически осуществлявшая контроль над радиоэфиром и телефонными сетями в рейхе, называлась "Научно-исследовательским институтом Германа Геринга".

Когда-то промышленники и финансисты поверили уговорам Шахта, речам Гитлера, обаянию Геринга и вложили деньги в нацизм в надежде упрочить положение своих предприятий и активов. Теперь их подчинили плановой экономике, прибыль ограничили максимумом в 6 процентов, а аншлюс Австрии добавил еще одну интересную деталь: множество австрийских предприятий принадлежало немецким банкам и частным инвесторам, а теперь все это отошло к Reichswerke Hermann Goering. То же происходило с промышленной собственностью в других оккупированных государствах – заводами "Шкода" в Чехословакии, "Рено" во Франции… К концу 1941 года Reichswerke Hermann Goering имела капитал в 2,4 миллиарда марок и была крупнейшей в Европе корпорацией.

Геринг собственником этой корпорации не был. Он выбрал статус "попечителя от германского государства". Получая дивиденды в качестве руководителя и наблюдателя. Естественно, корпорация задействовала рабский труд узников концлагерей и угнанных со всей Европы "перемещенных лиц". На заводе Stahlwerke Braunschweig работало 10 тысяч рабов, на добыче руды – 47 тысяч. Корпорация Геринга все прирастала, пожирая новые судостроительные, строительные, сталелитейные, чугунолитейные, транспортные мощности. 

Самое точное определение положения Германа Геринга при нацистском режиме – главный бенефициар. И главный коррупционер.

Неприкосновенный

Охлаждение со стороны Гитлера к любимцу совпало с началом войны с Советским Союзом. В 1941 году у толковых стратегов и экономистов возникли самые мрачные предчувствия относительно исхода и последствий этой кампании, в 1942-м Гитлер стал отодвигать Геринга от реальной власти. Влияние и полномочия наци №2 значительно сузились после назначения рейхсминистром вооружений и боеприпасов архитектора Альберта Шпеера. Геринг остро невзлюбил Шпеера и активно ему противодействовал, но именно этому заклятому конкуренту сказал в конце 1942 года: "Мы еще будем радоваться, если после этой войны Германия сохранит границы 1933 года".

В финале Сталинградской битвы Герингу пришлось дать Гитлеру слово, что он обеспечит провиантом, боеприпасами и медикаментами окруженные части при помощи воздушного моста. Но это уже было невозможно. Войну в поле выигрывали советские солдаты, войну в тылу проигрывала немецкая экономика. А в воздухе стали хозяевами советские Покрышкины и Кожедубы.

Тронуть Геринга было все еще невозможно, хотя он явно терял позиции и постепенно перестал даже появляться в Берлине. В своем представительском имении он делил досуг между охотой, баней, игрушечными поездами, винным погребом и… морфием в неограниченном количестве. Чтобы представить Геринга суду Международного Военного трибунала, союзникам пришлось лечить его от наркомании. Ее результатами стали полярные перепады настроения, вспышки ярости и длительная апатия. Пристрастился он к морфию после "пивного путча" – когда получил серьезное ранение, закончившееся воспалением в паху и прочими неприятными последствиями. С тех пор у него всегда был при себе запас таблеток и ампул.

Он дошел до почти полного распада личности, который сопровождался эксцентричным эпатажем. Красил ногти и губы. Заказывал портным почти каждый день новые экстравагантные наряды, например – красные ботфорты с золотыми шпорами, голубые брюки с лампасами,  шинели с лисьими и бобровыми воротниками, белые мундиры с синими и красными отворотами… Альберт Шпеер вспоминал: "Я до сих пор помню, как меня тогда поразили его покрытые красным лаком ногти и напудренное лицо. К тому времени я уже привык, что на его халате из зеленой парчи всегда красуется огромная брошь". Претензия Третьего рейха на наследование Древнему Риму проявилась и на этом, почти карикатурном, уровне: Геринг сполна воплотил образ погрязшего в разврате римского патриция эпохи упадка империи.

Любопытная деталь: безжалостный и равнодушный к внешнему миру, наци №2 был прекрасным семьянином, его брак со второй женой был безусловно счастливым – на актрисе Эмми Зоннеманн он женился в 1935 году, и та негласно стала первой леди Третьего рейха.

Дочь Эдда боготворила отца. Мало того, своего брата Альберта Герман много раз спасал от ареста – а тот, в свою очередь, спас от гибели несколько десятков евреев, что секретом для наци №2 вовсе не было.

Его почти списали со счетов. И вдруг 23 апреля 1945 года Гитлер, только что назвавший всех вокруг трусами и предателями и решивший остаться в Берлине до самого конца, получил радиограмму: "Мой фюрер! Ввиду вашего решения остаться в Берлине, согласны ли вы с тем, чтобы я немедленно взял на себя в качестве вашего преемника на основе закона от 29 июня 1941 года общее руководство рейхом с полной свободой действий внутри страны и за рубежом? Если не получу ответа до 10 часов вечера, я буду считать это подтверждением отсутствия у вас свободы действий и того, что условия, требуемые в вашем указе, имеют место, и буду действовать во имя блага нашей страны и нашего народа. Вы знаете, что я чувствую по отношению к вам в этот суровейший час моей жизни. Я не имею возможности выразить это словами. Может быть, Бог защитит вас и быстро доставит сюда, несмотря ни на что. Преданный вам Геринг".

Этот вызывающий ультиматум Гитлер счел доказательством предательского намерения захватить власть. В тот же день Геринг был арестован по обвинению в государственной измене, а 29 апреля Гитлер лишил его званий, наград, должностей и исключил из партии. Дело шло к расстрелу.

Геринга освободили свои, летчики, а через неделю он был уже в руках у союзников, и тем пришлось заняться поправкой его здоровья. Но напоследок он успел отдать приказ взорвать Каринхалл. 8 мая он гордо пошел навстречу американскому лейтенанту и назвался. Тот представился в ответ: "Лейтенант Шапиро". Геринг тяжело вздохнул: "Ну конечно – еврей".

Последняя битва

Поведение Геринга на Нюрнбергском процессе, его реакции, особенности общения с другими подсудимыми подробно фиксировали тюремный психолог Густав Гилберт и психиатр Дуглас Келли. Последний, как позже выяснилось, оказался не в силах противостоять харизме подопечного. Он стал посыльным между Герингом и его женой и дочерью, передавая их письма, и поражался контрасту: глубокой нежностью Геринга-отца семейства – и полным бессердечием и отсутствием раскаяния у Геринга-рейхсмаршала. Впоследствии Келли, так и не освободившийся от пут обаяния своего главного пациента, покончит с собой.

Густав Гилберт в "Нюрнбергском дневнике" цитировал свои регулярные беседы с Герингом и записывал наблюдения. По его словам, наци №2 существенно отличался от других фигурантов: ему была свойственна последовательность и цельность взглядов, пересматривать которые он категорически не желал. Показатель его IQ был впечатляющим – 138.

"Он проявил живейший интерес к требованиям теста и после предварительного тестирования (памяти) превратился в возбужденного, самодовольного подростка, изо всех сил пытавшегося произвести впечатление на своего педагога. Когда я отмечал его успехи при запоминании представленных ему по принципу нарастания сложности рядов цифр, он довольно усмехнулся. Допустив во время одного из цифровых тестов ошибку, он с досады шлепнул себя по ляжке, после чего нетерпеливо стал похлопывать по одеялу койки, а затем попросил предоставить ему третью, а потом и четвертую попытку. "Нет, дайте я ещё раз попробую, я смогу, непременно смогу!" И когда он, к моему нескрываемому удивлению, все-таки выдержал тест, Геринг, видя мою реакцию, не смог сдержать своей радости. Его прямо-таки распирала гордость. И в этом состоянии он пребывал до завершения тестирования; мои замечания о том, что, дескать, мало кому из его коллег удавалось подобное, привели его в неописуемый восторг, как какого-нибудь первоклашку. Я дал ему понять, что пока что никто лучших результатов не добивался. Геринг даже признал, что, дескать, все же эти американские психологи кое-что смыслят".

Показанные на процессе фильмы о зверствах нацистов он считал пропагандистской фальшивкой. Демонстративно снимал наушники, чтобы не слушать свидетельских показаний. В тюрьме попытался занять положение лидера и руководить остальными подсудимыми, интриговал на прогулках и за обедом, создавал маленькие ситуативные коалиции и в конце концов восстановил против себя даже самых лояльных – дело дошло до бойкота.

Использовал остатки влияния, вплоть до запугивания, чтобы создать общую линию противостояния суду. Провоцировал судей вызывающим циничным "юмором висельника" и дерзкими замечаниями с места. Впадал в гнев на заседаниях, обвиняя признававшихся в преступных деяниях соучастников в измене. Парадоксально хранил верность Гитлеру, утверждая, что его самоубийство – акт не трусости и слабости, а силы духа и героизма ("Я его не оправдываю, но присяга, данная ему мною, стерпит и дурные, и благие времена. (…) Ведь он был фюрером Германского рейха. И для меня совершенно немыслимо представить себе Гитлера вот в такой же камере в ожидании суда над ним, как над военным преступником, вершить который будут зарубежные судьи. И пусть он даже возненавидел меня перед самым концом, это ничего не меняет. Он был символом Германии. Неважно, пусть это будет для меня тяжелее, я готов взять все на себя, лишь бы не видеть живого Гитлера перед судом, нет, нет, такое совершенно немыслимо для меня"). Комментируя потенциальный исход процесса и поведение "коллег", он бравировал храбростью смертника: "Как можно было пойти на такое унижение и все ради того, чтобы спасти от петли свою поганую шею! Подумать только — немец идет на такую низость, ради нескольких лет мерзкой жизни — ради того, чтобы еще несколько лет хлеб на дерьмо переводить, простите за такую откровенность! Вы думаете, я способен на такое ради продления своей жизни? Да мне наплевать с высокой башни, вздернут ли меня, утону ли я, погибну ли в авиакатастрофе или обопьюсь до смерти! Но должно же существовать в этом треклятом мире хоть какое-то представление о чести! (…) Да мне в высшей степени наплевать на то, что враг сделает с нами, но мне не по себе, когда я вижу, как немцы предают друг друга!" Геринг до последнего гнул свою линию, не поступаясь даже в мелочах и отказываясь признавать неопровержимые факты.

Густав Гилберт вспоминал: "Во время наших с ним бесед в его камере Геринг пытался произвести впечатление неунывающего реалиста, поставившего все на карту и вчистую проигравшегося, но воспринимавшего свой проигрыш как искушенный спортсмен, привыкший не только к победам, но и к поражениям. Все обвинения неизменно отметались им одним и тем же циничным доводом о пресловутом "праве победителя". Геринг приводил массу весьма правдоподобных отговорок, ничего, по его мнению, не знал и не ведал о массовых преступлениях нацистов, постоянно пытаясь "уличить" союзные державы. Его юмор, вероятно, должен был служить одним из средств убедить собеседника, что тот имеет дело с человеком, по природе своей добродушным и не способным ни на какие зверства. Однако то и дело прорывавшееся нескрываемое презрение Геринга к остальным нацистским предводителям свидетельствовало о его патологическом тщеславии".

"Вечером перед казнью Геринг обратился к тюремному капеллану с просьбой об отпущении грехов и последнем вкушении по лютеранскому обычаю. Капеллан Тереке, ожидавший очередного спектакля, отказался дать ему отпущение, мотивировав это тем, что не станет потворствовать желанию тех, кто ни во что не верит и желает устроить очередное шоу. Геринг ни словом, ни жестом не дал понять, что раскаивается в содеянном им. А еще сутки спустя, когда Геринг уже успел всем доказать, что его пожелание — не более чем насмешка над таинством, поскольку сразу же после описанных событий он совершил акт самоубийства, — капеллан Тереке убедился, что не ошибся в отношении Геринга. Как и я.

Ибо Геринг отправился в мир иной так же, как и жил, как психопат, измывавшийся над всеми общечеловеческими ценностями, непрерывно пытавшийся одурачить всех своими актерскими выходками".

Последняя ночь   

Дату и время казни держали в строжайшем секрете от всех, включая приговоренных. Но очевидно, что кто-то из осведомленных оказался разговорчивым.

Казнь назначили на 2 часа утра 16 октября 1946 года.

15 октября начальник тюрьмы полковник Бертон Эндрюс сообщил приговоренным, что их прошения о помиловании отклонены.  В 21.30 к Герингу, который содержался в камере №5, пришел тюремный врач, доктор Людвиг Пфлюкер, в сопровождении сотрудника охраны тюрьмы лейтенанта Маклиндена. Маклинден не понял, о чем говорили Пфлюкер и Геринг, поскольку не знал немецкого языка. Пфлюкерн передал заключенному пилюлю снотворного, которую тот принял в присутствии Маклиндена и врача.

Читайте также

После оглашения приговора с особой тщательностью следили за всеми заключенными, проводили постоянные проверки. Наблюдатели фиксировали, что Геринг лежал на спине, не шевелясь, с руками поверх одеяла (от заключенных требовали дисциплины и в этом вопросе). В протоколах военного расследования охранник Бингхэм показал: "Когда я заглянул в камеру, я увидел, что Геринг лежал в постели на спине, в сапогах, брюках и куртке и держал книгу. Он лежал неподвижно около пятнадцати минут, затем начал беспокойно двигать руками, подносил правую руку ко лбу, растирая его". Его сменил охранник Джонсон: "Было ровно 22 часа 44 минуты, так как я посмотрел в этот момент на часы. Примерно через 2-3 минуты он (Геринг) как будто оцепенел и с его губ сорвался сдавленный вздох".

Когда прибыли врач и офицер, Геринг был уже мертв. Во рту у него обнаружили осколки стекла, у его постели – конверт. В нем были письмо второй жене, Эмми, обращение к немецкому народу и записка коменданту тюрьмы Эндрюсу.

"Нюрнберг, 11 октября 1946 г.
КОМЕНДАНТУ
Я всегда имел при себе капсулу с ядом с того самого момента, когда меня взяли под арест. Когда меня привезли в Мондорф, у меня было три капсулы. Первую я оставил в одежде, так чтобы ее нашли при обыске. Вторую клал под вешалкой, когда раздевался, и забирал, одеваясь. Я делал это и в Мондорфе, и здесь, в камере, так удачно, что несмотря на частые и тщательные обыски ее не нашли. Во время заседаний суда я прятал ее в своих сапогах. Третья капсула все еще находится в моем чемоданчике, спрятанная в круглой баночке с кремом для кожи. ...Нельзя винить тех, кто меня обыскивал, так как найти капсулу было практически невозможно. Так уж получилось.
Герман Геринг"

Правду написал Геринг или нет, неизвестно до сих пор. Периодически мир взрывали сенсационные новые сведения: например, что лейтенант Джек Уиллис, у которого имелись ключи от хозяйственного склада тюрьмы, позволил Герингу зайти туда и забрать хранившийся там яд, за что взял с него часы и другие вещи.

В феврале 2005 года 78-летний бывший американский охранник Герберт Ли Стиверс сообщил, что во время службы в Нюрнбергской тюрьме познакомился с немецкой девушкой по имени Мона, два раза передавал от нее Герингу записки, а на третий – лекарство, и все "передачи" она прятала в авторучку.

Труп Геринга кремировали вместе с телами остальных казненных, пепел развеяли по ветру. Письмо жене отдали, разумеется, жене.  "Обращение к немецкому народу" лежит где-то в американских архивах. И, думается, немецкий народ не в убытке.